Литературная Газета, 6610 (№ 34/2017) - [12]

– А что насчёт ваших личных «проектов»? Работаете сейчас над чем-нибудь?

– В этом году должны выйти две книги, первая – в Краснодаре, вторая – в Москве. Две недели назад закончил статью «Рифмы судьбы: П. Катенин, А. Казинцев».

Сейчас нахожусь под сильным впечатлением от прочитанных книг Юрия Полякова «По ту сторону вдохновения», «Обломки поэта». Давно не читал такой изящной, умной, ироничной, фактологически насыщенной автобиографической прозы. Обязательно напишу статью об этих книгах.

В планах статьи о В. Распутине, А. Проханове, З. Прилепине, В. Белове и литературные портреты русскоязычных критиков ХХ–ХХI веков.

Беседу велаВалерия Галкина

Поток слов из Яилати

Поток слов из Яилати

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Баранов Юрий

Теги: Александра Петрова , Аппендикс

Александра Петрова. Аппендикс. Роман. М. Новое литературное обозрение 2016, 832 с. 1000 экз.

Лонг-лист «Большой книги»

Яилати – это слово Италия, написанное задом наперёд, автор употребляет его многократно, подчёркивая, что события происходят именно там, а не в подлинной, исторической Италии. Главный герой книги – это Рим, «Рим нуара, бездомных, нелегальной иммиграции, кризиса европейской цивилизации, поиска веры и до сих пор не разгаданных политических тайн, ведущих в 60–80 годы прошлого века». Ну, насчёт кризиса, веры и тайн в толстенном томе не так уж много, в основном это нуар (по-русски чернуха), картины жизни бездомных и нелегалов.

Написан роман от имени бывшей россиянки, ленинградки из интеллигентской среды. Разумеется, я не путаю автора и героиню, но надо, видимо, сказать, что Александра Петрова, покинув родину, сначала пять лет прожила в Израиле, а затем два десятилетия назад поселилась в Риме. Так что называть её русской писательницей я бы не стал, а вот в том, что римские реалии она знает хорошо, сомневаться нет оснований. Читатель «Аппендикса» много узнает об улицах, храмах, интересных фактах из жизни Вечного города.

При этом нельзя упускать из виду, что героиня живёт не в Италии, а в Яилати. Автор вкладывает ей в уста такое самоопределение: «Почему я не та, кто живёт, где умрёт, кто родилась не там, где (плохо) училась, и не та, которая училась там же, где (не) служит? Почему выпадаю из списков, не вишу на доске почёта? Не хожу на отеческие могилы. Да и на работу тоже…» Первое предложение прямо-таки сражает своей корявостью. Перечитываешь несколько раз, пробиваясь через дремучий лес косноязычия и в итоге всё равно спотыкаешься и попадаешь в лексические капканы, расставленные автором (вероятно, из зависти) на интеллигентного читателя, владеющего такой роскошью, как правильная русская речь. И ещё одна цитата-перл: «Как будто невидимая, я проходила мимо этого праздника… Так и должно быть. Потому что я есть идущий. Идущий сквозь. Мимо. Через. Наперерез. Вдоль». Петрова походя меняет род с женского на мужской – с «невидимая» на «идущий». И дальше – до рези в глазах – поток наречий, призванных, по мнению автора, создать образ шумной, куда-то спешащей толпы. Приём примитивный, как если бы ювелир, работая отбойным молотком, пытался сделать изысканное кольцо.

Памятуя о том, что не любить Россию модно, автор не стесняется своих чувств. Точнее, бесчувствия: оставленная родина не вызывает у Петровой никаких ностальгических воспоминаний. Ей не милы ни Ленинград, ни Ялта (о ней также идёт речь в книге). Она высмеивает понятие Третий Рим, не понимая его смысла. И много чего она не понимает в нашей жизни. Один пример. О чём-то ненужном, неожиданно свалившемся, она пишет так: дескать, непонятно, что с ним (с этим неожиданным) делать, как с солдатом, с опозданием вернувшимся с фронта. И это «русский» писатель?! Сравнение с солдатом не только неубедительное, но и совершенно бестактное. Ещё бы, она и в детском саду (об этом немало страниц) была противником тамошних порядков. Удивительная неприязнь ко всем и ко всему сквозит в её описании первого школьного дня. И немудрено, что в конце концов она стала жительницей не Италии, а Яилати.

Большинство персонажей «Аппендикса» – иммигранты-нелегалы. Но это не работяги, которые с огромным трудом добиваются интеграции в трудовую Италию. Один из главных героев книги – бразилец-транссексуал, занимающийся проституцией. Другой – непонятно чем промышляющий румын. Есть среди персонажей романа и итальянцы, даже и образованные, но регулярно работающих нет, более того – они с пренебрежением относятся к тем, у кого «постоянный контракт», то есть постоянная работа. Примечательно, что среди героев книги нет семейных людей. Пожалуй, в романе только один юный музыкант, приехавший из Бразилии, вызывает симпатию…

Вообще же следует сказать, что русская литература-публицистика-журналистика создала целую библиотеку книг и статей об Италии. Не будем касаться огромного пласта мемуаристики и путевых заметок, написанных в позапрошлом веке, прошлый и нынешний – тоже дали немало хорошего: начиная с классических «Образов Италии» Павла Муратова и «Сказок об Италии» Максима Горького и кончая превосходной книгой Алисы Даншох «Флоренция. Вид с холма». Вставить в этот ряд «Аппендикс» Александры Петровой, увы, рука не поднимается. Впрочем, она сама предупредила, что речь в романе идёт не об Италии, а о некоей Яилати. Однако как ни назови, а собственной сущности не спрячешь.