Литературная Газета, 6603 (№ 25/2017) - [37]
Тая Воробьёва
Золотой абрикос осыпается
Золотой абрикос осыпаетсяВыпуск 6
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Лицей
Теги: Владимир Косогов , поэзия
Владимир Косогов
Январь в Новом Афоне
Выходит человек и видит чёрный снег,
И лучше срифмовать уже нет силы.
Печаль светла, но длится целый век,
От моря тянет, словно из могилы.
Налево повернёшь – сверкнёт абхазский нож.
Зрачки красней мороженой рябины.
По снегу как ошпаренный идёшь.
И снятся, кто мертвы, но так любимы.
И горы впереди на каменных клешнях,
Могучие, как профиль богатырский:
Спускаются с небес и гаснут на углях
У кельи монастырской.
На горьком языке
I
Планы на первую пенсию:
Собраться без танцев, но с песнею
И двинуть на пасмурный юг
В самолёте Москва – Каюк.
В иллюминаторе – облако.
Вышло всё, видишь, вона как!
Скрутило напополам,
Но буковки – не отдам.
Это мои клинки, мои станки,
Мои здоровые позвонки,
Они ещё не хрустят, огнём не горят в ответ.
Буковкам сносу нет...
II
И звезда не говорит со мною,
Как с другой звездой.
Кран пищит с холодною водою,
Неживой водой.
Пленники храпят на всю палату,
Сёстры тоже спят.
Но ко мне относятся как к брату:
Нищий духом – свят.
Всё начну с начала, но сначала
Выиграть смертный бой,
Чтобы не испачкать покрывало
Кляксой кровяной.
Чтоб летели молнии, гремело
Небо и земля.
Чтобы обездвиженное тело
Верило в себя.
Чтобы встали пленники с кровати,
Слыша этот гром,
Летней духоты, как Благодати,
Выпить перед сном.
III
Выходишь в коридор
Побыть опять никем,
Уставишься в упор
В дурацкий манекен:
Не крутит головой,
Пластмассовой ногой
Не дёргает. На кой
Остался он такой?
Покурим на двоих?
Но манекен пропал
В палате для кривых
Людей или зеркал...
IV
Ушли и свет не погасили.
Одна на всём материке
Мерцает лампочка Мессии
На оголённом проводке.
К чему метафоры такие,
Где смысла не поймаешь в сеть?
Раз не возьмёт анестезия,
На проводочке мне висеть...
Не для того, чтоб боль в суставах
Прошла и выпрямило грудь.
А просто есть такое право –
Уйти и лампочку свернуть.
V
Раба Божия новопреставленного Николая
встречают братья Пётр, Сергей, Иван.
Загробную жизнь именно так представляю –
мягкий диван,
сидят вчетвером, о прошлом талдычат сказки,
сад-огород, прочая ерунда.
Был Николай в завязке,
не помогла даже живая вода.
Душу, к Тебе отошедшую с истинной верой,
по совести упокой.
Порохом станет память, а время – серой:
задачка по химии, писанная Лукой.
VI
Шершавой проведёшь ладонью
мне по лицу, когда опять
из светотени заоконной
войдёшь и сядешь на кровать.
Бульон из двухлитровой банки
поможешь в кружку перелить,
застынешь взглядом на каталке,
мол, что поделать – надо жить.
«Что принести тебе на утро?
Поговори со мной, сынок!»
Я головой мотаю, будто
ни слова разобрать не смог.
Ведь это же не ты со мною
заговорил на языке
предсмертной радости с любовью?
На самом горьком языке.
Побудь со мной ещё, покуда
хватает сил не звать врача.
Я скоро выпишусь отсюда,
хребет надломленный влача.
* * *
Нас токарить учили в УПК…
Станки, глотая медные «окурки»,
Выплёвывали из-под резака
«Патроны» и свистульки,
Клинцы на грабли, прочий ширпотреб,
Загубленный неточною настройкой,
На дно картонной тары, точно в склеп,
Отправлены учительскою двойкой.
Хрусти, подшипник, дёргайся, рычаг.
Сорвись, резьба, на десять лет к началу,
Где я ещё над книгой не зачах
Очередной бракованной деталью.
Вот потому я токарем не стал,
В слепом цеху, позолочённом стружкой,
Словесный неподатливый металл
Кромсая авторучкой…
Колодец
Колодец деревенский,
перекошенный
Застрял от дома в десяти шагах.
И смотрит в воду ягодою
сброшенной
Кустарник на дубовых костылях.
И мой отец без посторонней помощи
Тягучий ил со дна таскал киркой,
Чтоб ковш небесный, безнадёжно тонущий,
К утру достал я детскою рукой.
* * *
вот свет и тьма а между ними
на деревянных костылях
застыв в нелепой пантомиме
младенца держит на руках
седая женщина и нечем
поправить траурный платок
и призраком широкоплечим
на помощь к ней приходит бог
то свет лучистый слепит маму
то тьма сгущается над ней
и держит эту панораму
первоапостольный Матфей
* * *
Советских фильмов – сплошь покойники –
актёры. И глядят в экран
их постаревшие поклонники –
эпохи целой задний план.
А ведь нелепо получается:
роль каждому своя дана.
И грим смывается, снимается
картина вечная одна.
Квартира лицами заполнится,
что за столом едят и пьют.
Они такими мне запомнятся,
как только титры промелькнут.
* * *
Подкидываю дрова
в жар их переплавляя
раскидываю слова
лишние убирая
но из трубы в ответ
хилый дымок струится
это чернильный след
чтобы не заблудиться.
* * *
Оглянись: твоя ли это старость
Дребезжит посудою пустой?
Много ли стихов ещё осталось
Записать в небесный обходной?
Узнаёшь звериный этот почерк:
«В» с горбинкой, сплюснутую «К».
Успокою близких между строчек –
Это просто дёрнулась рука...
* * *
Вот мой дед пережил сыновей,
И поэтому жизнь его съела
До распухших артритных костей,
Но до сердца дойти не сумела.
Разве смерти спокойной просил
В 43-м, и позже, когда он
У сыновних горячих могил,
Предынсультно трусился, как даун?
Будешь плыть через мутный ручей
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
Зачитывались в детстве Александром Дюма и Жюлем Верном? Любите французское кино и музыку? Обожаете французскую кухню и вино? Мечтаете хоть краем глаза увидеть Париж, прежде чем умереть? Но готовы ли вы к знакомству со страной ваших грез без лишних восторгов и избитых клише? Какая она, сегодняшняя Франция, и насколько отличается от почтовой открытки с Эйфелевой башней, беретами и аккордеоном? Как жить в стране, где месяцами не ходят поезда из-за забастовок? Как научиться разбираться в тысяче сортов сыра, есть их и не толстеть? Правда ли, что мужья-французы жадные и при разводе отбирают детей? Почему француженки вместо маленьких черных платьев носят дырявые колготки? Что делать, когда дети из школы вместо знаний приносят вшей, а приема у врача нужно ожидать несколько месяцев? Обо всем этом и многом другом вы узнаете из первых рук от Марии Перрье, автора книги и популярного Instagram-блога о жизни в настоящей Франции, @madame_perrier.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.