Литературная Газета, 6601 (№ 23/2017) - [36]

А.В. Петраков,

доктор технических наук СССР,

профессор СССР, заслуженный деятель науки РФ  

Последней главы не будет

Последней главы не будет

Литература / Портфель ЛГ

Теги: Полина Елизарова , проза

Полина Елизарова

* * *

Каждый новый день здесь расширял для меня границы этого манящего, и одновременно пугающего меня мира.

Её мира.

И для меня, убогого и слепого, теперь это стало единственным местом на земле, где бы мне хотелось остаться навсегда!

Я заметил одну особенность: как бы мы с ней ни расстались накануне, что бы там друг другу ни говорили, просыпался я с ощущением того, что любые, даже глупые действия и с моей и с её стороны вторичны и не способны отобрать у меня новую светлую надежду на то, что вскоре всё переменится в лучшую сторону!

А Алиса, словно в подтверждение моих мыслей, встретив меня сегодня за завтраком, ничуть не изменила ко мне своего отношения после вчерашнего бреда на её балконе.

И дело было даже не в словах.

Я и так половины не слушаю из того, что она говорит, и вовсе не потому, что мне не интересно, а потому, что для меня давно стало важным только её внутреннее состояние, а не пустые слова-ширмы.

Её сердце точно так же, как и вчера, как и позавчера, заколотилось, когда я подошёл, и, как ни в чём не бывало, уселся подле неё со своей тарелкой!

В её зелёных глазах не появилось ни намёка на безразличие, а пальчики также нервно начали отстукивать по столу.

Всё. Мне большего и не надо.

Рано или поздно она сама всё поймёт.

Я не тороплю, я буду ждать столько, сколько нужно!

И ещё, наполовину признавшись ей вчера в своей проблеме, сегодня я стал на удивление спокоен.

Ложь – вот самый страшный враг для отношений.

И потому-то я ни дня в своей жизни не был счастлив с Машей, ведь всё началось со лжи.

Здесь, пока Алиса молчит или о чём-то думает, я, чтобы хоть чем-то занять свою больную голову, периодически рассматриваю других отдыхающих, тех, что не из нашей компании.

Сейчас не сезон, поэтому в отеле много экономных пожилых пар. В основном это европейцы, но я заметил и парочку наших соотечественников.

Возраст у них примерно как у моих родителей, они чистенькие такие и трогательно старомодные.

Наблюдая, как мужчина протягивает в первую очередь своей жене меню, как помогает ей присесть на стул или встать из-за стола, как идёт по вечерам за шалью в номер, а потом бережно укутывает жене плечи, мне пришла в голову мысль, что какого бы морального калеку ни сотворило из нас нынешнее время, генетическая память очень сильна.

Здоровая мужская потребность ухаживать за женщиной, оберегать её, потакать её слабостям и капризам, так остро и понятно для меня впервые заявила о себе именно здесь, рядом с Алисой!

Мне хотелось в первую очередь быть нужным для неё, незаменимым и полезным.

А всё остальное…

Да, признаюсь, я всё чаще и назойливей стал думать о ней и в этом смысле тоже.

Как про женщину.

Вчера к нам подбежала русская девочка лет пяти-шести, дочка кого-то из «наших» , от скуки шатающаяся во время обеда между столиками.

– Тётя, а вы не видели мою маму?

– Нет.

– Тетя, а у вас есть дочка?

От меня не ускользнуло, как сначала Алиса нахмурилась, а потом вдруг громко, вульгарно рассмеялась так, что кое-кто из соседей даже покосился на нас.

Конечно, они не понимают, что за вызывающим смехом она просто прячет свою боль.

Я давно выяснил, что у неё нет детей.

Ну кто ж его знает, почему…

Она не любит детей, она не любит женщин, да и, похоже, мужчин.

И вообще смеётся-то она всегда внезапно, щедро, каскадом, но иногда в её смехе проскальзывает самая настоящая злость.

Она и не пытается казаться хорошей, она лишь демонстрирует любезность, но такую, граничащую со снисходительностью. Любезность королевы, волей случая оказавшейся на плоту с шутами.

Хотя иногда мне кажется, что её так и подмывает кому-то нахамить.

Похоже, вчера, на балконе, она готова была «от души» нахамить именно мне!

Я что-то ковырнул в ней, что-то очень живое, и, чтобы, не дай бог, не обнажить это «что-то», она просто меня прогнала!

Из дома часто приходили сообщения, писала, само собой, Маша, но она постоянно употребляла местоимение «мы», почти в каждом предложении напоминая о том, что у меня есть сын.

«Мы уже скучаем. Мы читали книжку. Мы уже ложимся».

И так далее.

Да я и не забываю о них ни на минуту!

Конечно, меня очень волнует, как они там, но уже давно процентов девяносто моих мыслей, хочу я этого или нет, об Алисе, странной девушке, так хорошо умеющей и не умеющей лгать…

Платон, захлопни своё сердце!

Закрой его подушкой, ни к чему тебе это всё!

Девушка явно с «заскоком» (ну ещё бы такое пережить!), но времени-то с тех пор ведь немало прошло…

И вместо того, чтобы, если даже не оторваться здесь на всю катушку, то хотя бы отвлечься, она открывает свой ноутбук и сидит истуканом, пишет всё что-то.

А может, кому-то?

Платон, да ты, кажется, ревновать начинаешь?!

Ну вот, теперь у меня появилось ещё одно новое чувство…

А мне всегда казалось, что я напрочь лишён его, по крайней мере к бабам.

Да, что-то такое скребло внутри по отношению к Аркадию, но то было другое, это скорее была ревность Аркадия к самому Аркадию, к его «другим» делам, к его бизнесу, к заполненным чем-то часам его жизни, когда он не мог или не хотел меня видеть.