Литературная Газета, 6586 (№ 06/2017) - [15]

* * *

Дождь походкой гуляки прошёлся по облаку,

А потом снизошёл до игры на губе.

Он сейчас поцелует не город, а родинку,

На капризно приподнятой Невской губе.

И зачем я лукавую женщину-осень,

С разметавшейся гривой роскошных волос,

Ради музыки этой безжалостно бросил,

Чтоб какой-то дурак подобрал и унёс?

Я по лужам иду, как нелепая птица,

Завернувшись в видавшее виды пальто.

Этот сон наяву будет длиться и длиться…

Из поэзии в жизнь не вернётся никто!

Октябрь

У берега вода чиста и холодна.

Прозрачные леса отчаянно красивы.

Плесни-ка мне, дружок, карельского вина,

Затеплим костерок – ну, хоть у этой ивы.

Она среди камней стоит, едва дыша –

Объятия ветров настойчивы и грубы…

Мы наберём с тобой сухого камыша,

И для неё сошьём из дыма лисью шубу.

Как дышится легко! Как звёзды высоки!

И воздух не горчит, а первым пахнет снегом…

Я подниму с земли листочки-лепестки

И глубоко вдохну и выдохну: О-н-е-г-а…

Поэзия

1.

Когда идёшь по краю ледника –

По грани, по излому тьмы и света,

И видишь, как рождается река,

Решись на шаг и сделайся поэтом.

И – вдребезги! И вот она – бери!

Она живёт в цветке рододендрона,

Она – артериальной крови ритм,

Она вне человечьего закона.

Она растёт из сердца валуна

Под первыми весенними лучами,

Она нежна, как полная луна,

Из-за неё моря не спят ночами.

Возьми – она прожжёт тебе ладонь

И обернётся шумом водопада.

Она тебя ужалит – только тронь!

И ты умрёшь, но умирать не надо.

Ты сможешь, ты сумеешь – делай шаг,

Один короткий шаг… Какая мука!

И заново научишься дышать

И чувствовать губами привкус звука.

2.

От сердца к сердцу, от любви к любови,

До самых, самых беззащитных – нас!

Сквозь жизнь и смерть, сквозь властный голос крови,

В урочный или неурочный час,

Листвой опавшей, первою травою –

Нас властно отделяя от других,

Доходит и хватает за живое…

И сторонятся мёртвые живых!

3.

Как много в городе снега –

Бери и стихи пиши!

В вагоны метро с разбега

Прыгай, буянь, греши!

До хрипоты с судьбою

Спорь – не теряй лица.

За женщину – только стоя!

За Родину – до конца!

И пусть второму – корона,

А третьему – соловьи.

Ты – первый! Крылья Грифона –

Твои!

Взлетай и лети – так надо,

Не возвращайся назад –

Писательские заградотряды

Поэзию не щадят.

* * *

Художник поставит мольберт

И краски разложит, и кисти,

А я – двадцать пять сигарет –

И с ветки сорвавшийся листик.

Мы будем сидеть vis-a-vis,

Пока не опустится темень

И ради надмирной любви

Пространство раздвинем и время.

Мы будем глядеть в никуда

И думать о чём-то неважном:

Сквозь нас проплывут господа

В пролётках и экипажах –

Улыбки сиятельных дам,

Смешки, шепотки одобренья,

Последним проедет жандарм,

Обдав нас потоком презренья.

А ночью в дрянном кабаке,

Где слухи роятся, как мухи,

Он – в красках, я – в рваной строке

Хлебнём модернистской сивухи,

Забудем, что есть тормоза,

Сдавая на зрелость экзамен,

И многое сможем сказать

Незрячими злыми глазами.

И к нам из забытых времён,

Из морока рвани и пьяни

Подсядут: художник Вийон

И первый поэт Модильяни…

Я всё забираю с собою

Я всё забираю с собою

Литература / Литература / Поэзия

Теги: Галина Илюхина , поэзия

Галина Илюхина

Родилась в Ленинграде, живёт и работает в Санкт-Петербурге. Автор четырёх книг стихов – «Пешеходная зона» (2006), «Ближний свет» (2010), «Птичий февраль» (2013) и «Колокольная горка» (2016). Лауреат премии «Молодой Петербург» (2009), премии журнала «Дети Ра» (2012), обладатель Специального приза Волошинской премии (2013).

Одна из основателей и организаторов ежегодного Международного литературного фестиваля «Петербургские мосты». Составитель поэтической антологии «Аничков мост» (2010).

Мои янтари

…Бренчит умывальник, прибитый к сосне.

И мятный зубной порошок на десне,

и хвоя, прилипшая к мылу, –

всё здесь, ничего не забыла.

Всё помню – как пахнет тугая смола,

что я колупала в щербинках ствола,

увязших букашек и мошек,

и пятна на сгибах ладошек,

и мшистый забор, и дырявый лопух,

и в солнечной пыли бредущий пастух,

и шумно сопящее стадо –

как из-за штакетника сада

смотрела на них, замирая слегка,

поскольку ужасно боялась быка,

и, если он шёл слишком близко,

я к дому с пронзительным визгом

неслась, спотыкаясь о корни, и вот –

в спасительный бабушкин ткнувшись живот,

опять становилась всесильной.

И вечер, душистый и синий,

на дачу слетал – на террасу и сад,

и где-то, людей увозя в Ленинград,

вдали электрички свистели…

И, веса не чувствуя в теле,

я сладко плыла, как туман по земле.

Как тот муравей, застывая в смоле,

я всё забирала с собою:

сосну, умывальник, левкои,

коленки в царапинах, тёплую реч-

ку, шорохи, запахи, травы до плеч,

огромные яблони, сливы…

И близких – живых и счастливых.

Колокольная горка

Виталию Дмитриеву

В Доме творчества спят шулера

под нечестно захваченным кровом.

В чёрном небе, как росчерк пера,

звездопад над ночным Комаровом –

словно жалобы в божьи суды,

доказательства – кто тут не лишний.

Измельчали эдема плоды

до трагической чеховской вишни.

Но неплохо идут под коньяк

эти карлики яблочной ветки –

по посёлку гуляя, поэтки

их набрали за так.

Да не свяжет оскомой уста

райский дар – золотая китайка.