Литературная Газета, 6585 (№ 05/2017) - [40]

Зима

С моря холодным норд-остом продутые,

Ёжатся, хмурясь, продрогшие улочки,

Выпятив крыши, дугою прогнутые.

Не отступив ни на шаг, ни на чуточку

Вглубь от занудно-брюзжащего шторма,

Дышат дома черепичными лёгкими,

Окна, озябшие, кутая в шторы

Нежно-воздушные, лёгкие, лёгкие…

Видно им всё, что творится в окрестности.

Там меж деревьев, ветрами прореженных,

Только зимой при немыслимой резкости

Брезжит печаль на пустом побережии …

Алла Кармаза

Алла Андрияновна Кармаза – поэт, член ЛИТО им. А.Н. Озерова, автор сборников стихотворений «С собой наедине», «Среди аистов белых...», «Штрихи к темам. Сонеты». Живёт в Севастополе.

* * *

И, наверно, никто о себе

Не расскажет без правки сюжета,

Без побочно текущих прожектов

И привычно бытующих жестов,

Со скелетом из шкафа – в борьбе.

Пусть немножко, пусть самая малость,

Но осядет в закрытье глухом,

Неосознанно или тайком,

Иль сгоревшим дотла угольком,

Что оставил на сердце усталость.

И, пожалуй, никто о других

Не сумеет сказать чистой правды:

Без участия, грима, помады,

Если выбрали жанр серенады,

Иль вкрапления мыслей своих,

Иль почти филигранно, искусно,

Ненамеренно, но вопреки,

Там, где тонко – пройдут каблуки,

И штрихи обернутся в грехи –

И кто знает, где – суть, где – искусство.

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых вод

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых водВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , поэзия

Мария Виргинская

Мария Васильевна Виргинская – драматург, писатель, поэт, лауреат городской литературной премии им. Льва Толстого 2001 года за сборник стихов «Зажигалка цвета огня» (Москва). Пьесы М. Виргинской являются объектом изучения в Крымском федеральном и Харьковском государственном университетах, по ним пишется диссертация. В союзах не состоит. Живёт в Севастополе.

* * *

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых вод,

Копоть ночи смываю струёй светотени.

Город мой, люди, бухты и камни его,

И деревья, и птицы – все в нём – во спасенье!

Бесполезно величье его отрицать,

Севастополь дыханьем наполнен особым,

Крепок он, как объятья, как слово отца,

Безопасен, как шар материнской утробы.

Он стоит в средокрестьи долгот и широт,

Там, где тронул Творец пальцем твердь...

Город ветром орехи сбивает с высот,

Чтоб голодному не умереть.

Севастополь

И копья тополей, и туи веера,

Всё в нём – оружья гром, и шелест шёлка,

А бухты синева с оттенком серебра –

На коже его охристой наколка.

Оплот его – линкор, триера и баркас,

Хранитель равелинов, бог штурвала,

Почётный мореман, детей своих не раз

И в хроники, и в мифы провожал он…

Смятения полна, моряцкая жена

Снесла на пирс тяжёлых чувств поклажу:

«О Николай Святой, не дай испить до дна

Любимому воды забортной чашу!

Пусть, как падёт роса, бриг спустит паруса

И бросит якоря в свет зорьки новой,

О Посейдон седой, не покрывай водой

Улыбку и черты лица живого!

Спаси и сохрани!»… В прорехах паруса,

И как в слезах, причалы тонут в росах,

Но молятся взахлёб волне и небесам

И адмиральша, и жена матроса.

Пробоина в борту, пробоина в груди…

Нет больше их – отца, супруга, сына…

А над собором крест горит, на всех один,

И колокол звон сеет над пучиной.

* * *

Есть у каждого личный утраченный рай,

Где его уже больше не ждут.

Примыкает к нездешнего поля мирам

Край с названием Тарханкут.

Синь и золото, слиток всех эр, всех рас,

Что хоть раз побывали тут,

Чьи жрецы и герои встречали нас

В общем времени – Тарханкут.

Звуки битв и стенаний унёс отлив,

Тишина в глубине минут.

Указательным пальцем всея Земли

К сердцу тянется Тарханкут.

* * *

Полуостров, что зовётся Гераклея,

Гроздь живая на лозе тысячелетий,

Продолжает, в отраженьях звёзд белея,

Тьму преданий, недоступную для смерти.

Горсть прибоя поднеси к дорожной ране –

Ты дошёл до края света: есть он! вот он! –

Галактический пульсар, причал скитаний,

В бесконечность отворённые ворота.

* * *

В Херсонесе тишина ирреальная,

Ни кузнечиков, ни птиц не слыхать,

Над землёю опустевшей прощальная,

Предосенняя парит благодать.

Писан август охрой с ультрамаринами,

Лёгкий норд морскую синь рябью мнёт,

И медузы, распростившись с глубинами,

Движут к берегу подводный полёт.

Набежит сентябрь внезапностью холода,

Серой слякотью ветров и небес,

Август скинет пурпур, вытканный золотом,

И нагим покинет храм-Херсонес.

* * *

Берега, берега…

Тих туман, будто мирные сны.

Здесь теснили врага,

Здесь разили врага

У античной высокой стены.

Полдень

Был до сиянья бел,

Чёрный

К солнцу тянулся дым,

И татарский скакун слабел

У солёной большой воды.

Сколько было их, этих войн,

Здесь, на стыке холмов и вод!

...В древней дали, как миг живой –

Белый парус –

Российский флот.

Синева

Синева – ну просто неимоверная!

Небо с морем вдалеке обнялись.

Только что вошла сюда флотом Генуя,

А чуть ранее – милетский Улисс…

Так просторна синь, так необозрима!

Не маячат в ней ничьи корабли

В час, когда глядит на гавани Крыма

Первожитель безымянной земли.

Всё изменится вот-вот, в миг единый,

Под сияние лазурных небес

Налетит Орда, нагрянет с дружиной

Князь Владимир покорять Херсонес.

А потом, в честь политической гонки

Самый главный нарушая завет,