Литературная Газета, 6513 (№ 24/2015) - [14]

Новые правила, разрешающие торговлю на рынках только колхозникам, привели к тому, что торговля не смогла справиться с наплывом покупателей, и власти принимают срочные меры, чтобы справиться с этой проблемой. В последние два дня появились очереди в государственных магазинах за молоком, в которых стоит иногда по четыреста человек. Это вовсе не значит, что возникли перебои с молоком. Всё происходит оттого, что многие хозяйки, которые раньше покупали молоко на рынках, сейчас стали ходить в государственные магазины, где не хватает продавцов, и потому не получается быстро обслужить всех покупателей. Однажды я видела очередь, которая растянулась на целый квартал. Стояли за репчатым луком. Многих мужчин-продавцов забрали на фронт, продавщицы стали шофёрами, так что сейчас множество девушек и молодых людей спешно проходят обучение, чтобы уже через две недели встать к прилавкам в магазинах.

В соответствии с инструкциями, переданными по радио, долг каждого гражданина, если он заметит, что кто-то покупает больше продуктов, чем это необходимо для одного человека, – постараться объяснить такому покупателю, что это неразумно и так вести себя нельзя. Однажды, например, пришлось убеждать в этом женщину, которая запасла столько сахара, что в её маленькой квартирке под кроватью образовался целый склад. Если методы убеждения на паникёров и спекулянтов не действуют, тогда следует сообщить властям, которые вынуждены будут принять меры.

В ресторанах и в гостиницах, как мне кажется, меню ничуть не сократилось и осталось таким же разнообразным: предлагается три вида супов, четыре основных блюда и т.д. В прошедшие два дня я побывала в колхозе и везде наблюдала, что на обеденном столе полным-полно фруктов и овощей – ведь сейчас для них как раз самый сезон. Хлеб по-прежнему мажут сливочным маслом, сметану едят из блюдец ложками. На полях вокруг Москвы колосится рожь и пшеница высотой в человеческий рост, и уже через две недели начнётся время сбора урожая.

С вами была Маргарет Бурк-Уайт. Вы снова в студии Си-би-эс в Нью-Йорке.

18 июля

Эрскин Колдуэлл

Радиотрансляция в Нью-Йорк  через Си-би-эс

Говорит Москва.

Обычные перепалки между воюющими сторонами, которые начались на днях по поводу числа сбитых самолётов, идут своим чередом. Поскольку боевой самолёт – немалая ценность для вооружённых сил, можно только удивляться, что заявления о своих потерях и потерях врага лишь недавно стали темой сражений между отделами пропаганды Красной Армии и вермахта. Но сейчас, когда с обеих сторон сыплются заявления и опровержения, взять верх в этом споре можно только с помощью лучших умов страны. Наступил черёд всерьёз задуматься о потерях военных самолётов.

В одном из первых заявлений, которые поступили сюда из немецких источников в самом начале войны, утверждалось, что в первые три дня боёв было сбито 1500 советских самолётов – внушительная цифра для начала боевых действий. Ещё через несколько дней было получено заявление, что за первые восемь дней войны было сбито 5000 советских самолётов. Советское правительство не заявляло ничего подобного, однако из данных, которые здесь время от времени обнародуются, можно сделать вывод, что очень скоро советские сводки начнут обгонять немецкие.

Потери самолётов, о которых говорится в официальных сводках, варьируются от двух к одному до трёх к одному в пользу Красной Армии. Если же верить поступающим сюда немецким данным, на каждый сбитый немецкий самолёт приходится десять советских. Вчера это прокомментировал представитель советского правительства, который назвал заявления противника о том, что 16 июля вермахт и люфтваффе уничтожили 500 советских самолётов, в то время как потери немцев составили всего 9 самолётов, примером того, как умело в Германии пользуются таблицей умножения. В сегодняшних советских сообщениях говорится, что 15 июля соотношение было один к четырём – 98 сбитых немецких самолётов против 23 советских.

Представитель советского правительства также высмеял утверждение противника, что производство военных самолётов в Германии на 60% превышает производство самолётов в Великобритании и США, вместе взятых. При этом никаких заявлений о превосходстве советской авиационной промышленности над немецкой не делалось.

Согласно полученным в Москве сообщениям о ходе воздушных боёв, советские пилоты научились ловко сбивать немецкие самолёты, нанося удары по рулевым поверхностям самолёта противника концом крыла или лопастями винта. Эти приёмы далеко не всегда приводят к потерям своих самолётов; причина же такой тактики в том, что советские лётчики не желают покидать бой только потому, что у них кончились боеприпасы. Красноармейцы заявляют, что немецкие лётчики не привыкли к таранному бою и потому становятся лёгкой добычей для советских асов.

Ещё одна новость, которая сейчас широко обсуждается в Москве, – это подвиг советского лётчика, который, израсходовав все боеприпасы, направил свою машину прямо на немецкий самолёт и за мгновение до столкновения покинул свою машину, выпрыгнув с парашютом. Оказавшись на земле, он обнаружил, что экипаж вражеского самолёта последовал его примеру. Тогда он взял в плен трёх немцев и доставил их в расположение советских частей. Оба самолёта – советский истребитель и тяжёлый немецкий бомбардировщик – при падении ушли в землю так глубоко, что их практически не было видно.