Литературная Газета, 6487 (№ 46/2014) - [17]

И хочется поесть.

Но вижу я вдали

Сквозь дождь и облака

Из лета корабли

И замки из песка.

***

Рокочут грозовые облака,

Откинуты небесные засовы,

Летит на землю буйная река –

Смывает грязь и омывает кровы.

Чтоб после, вдруг, в звенящей чистоте

Расслышалось звучавшее когда-то:

«Вернитесь со щитом – иль на щите!»

И тихо: «Я молюсь за вас, ребята...»

***

Моя зелёная тоска,

Дразня меня, скрутила дулю,

Но я восстал! И из виска

Рванул отравленную пулю!

Загнал её обратно в ствол,

Сказал, насмешлив и отчаян:

«Ну что, дружок, садись за стол,

Поговорим. И выпьем чаю».

Но осторожная тоска

Вдали стояла чутким зайцем,

Смотрела зло. И у виска

Крутила пальцем.

Евгения БАРАНОВА,

Севастополь

***

Моё кольцо ко мне вернулось.

У ивы кожица срослась.

Моя мучительная юность,

Моя решительная страсть.

Из бронзы профилем кошачьим –

на километры затаясь –

между чужим и настоящим

идёт невидимая связь.

Идёт – сквозь времени портьеры.

Идёт – контроллеры круша.

Как неопознанная вера,

идёт на цыпочках душа.

Как снег! как выдох осторожный!

как ждёт охотника фазан!

Между живым и невозможным

Его глаза.

Мои глаза.

***

Съешь этих мягких французских булок.

Съешь, успокойся да выпей чаю.

Видишь – горит подо мной проулок.

Видишь ли, кот по тебе скучает.

С Миллером Генри почти сроднились.

Булочник Пётр грозит кредитом.

Каждое утро макаю в известь

чувства мещанского пережиток.

Чёрт подери – или даже Бог с ним.

Чёрт бы побрал – да все души гладки.

Вечер. Кофейник. Седая осень.

Зимнее солнце в сухом остатке.

***

Завтра будут дожди и дожди

и на кошках простывшие блохи.

Если долго куда-то идти,

то приходишь к началу эпохи.

Если долго рассматривать дверь,

всё равно не пойдёшь на прогулку.

Телефон, как приручённый зверь,

вытирает хвостом штукатурку.

Тянет лапу рекламный медведь.

Вот и август пройдёт. И полгода.

Ничего никому не хотеть,

кроме чаю и взлётной погоды.

Догорает – последний фитиль,

добивает – последнее слово.

А поэзия, как ни крути, –

только дудочка для крысолова.

Павел МАНГУПСКИЙ,

Симферополь

ПОБЕГ

Когда у поднебесий потолка

Часы остановились на «двенадцать»,

Ушёл я. Уходя, не предлагал

На всякий случай попрощаться.

Я просто лихорадочно бежал

Туда, где равновесие душевно,

Туда, где невозможно на ножах

Ни драться и ни жить …ну совершенно.

Туда, где нет асфальтовых дорог,

Где лишних не пускают за порог,

Легко распознавая по манерам,

Где я, давно причисленный к «своим»,

Заочно узнаваем и любим

(За мизерную плату и без меры).

СПОКОЙСТВИЕ

Спокойствие.

Ни шума, ни страстей –

Всё лишнее фильтрует тишина.

Лишь образы непрошеных гостей

Приводит умозрительно она:

То входят, то выходят не спеша,

Однако исключительно не те,

Которые смогли бы помешать

Хоть чем-нибудь в беззвучной темноте.

Пусть ветер облаками шелестит

Плывущими, как чёрные тела.

Ещё далековато до шести,

И звёзды догорели не дотла.

И кажется, что в мире ты один,

И в то же время лишь один из всех …

А на' небе сияет лунный блин

Во всей своей космической красе.

НЕЗАМЕЧЕННОЕ

Нам все улыбались навстречу,

Когда мы, совсем обессилив,

На грешную землю в тот вечер

По лунной тропинке спустились.

Нам звёзды горели так ярко,

Что больно глазам даже было.

И было немножечко жарко,

А небо, напротив, – остыло.

Ника БАТХЕН,

Феодосия

Розница

Чёрный дуб. Корявый корень

Непреклонен, непокорен.

Речка – чёрная волна.

Лён и пламя. Пей до дна

Дух полынный, дух тимьянный –

Стихнет ветер, станешь пьяный,

Скажешь правду – что в Крыму

Неуместно одному.

Виноград, кизил, черешня –

Каждый парный, каждый грешный,

Даже яблоки – смотри –

На ветвях по два, по три.

Даже горы встали рядом

В белых облачных нарядах

Даже маки всей земли

В одночасье зацвели.

...Карадаг чернеет грозно –

Только люди ходят розно.

Коктебельная колыбельная

Коктебелит – были, байки,

Сладкий крымский сон.

Сняли шлёпанцы и майки,

Кончился сезон.

Опустевшие прилавки

Ветер тормошит,

Бликом солнечной булавки

Старый мол прошит.

Бродят кошки, просят рыбы,

Мяса, молока.

Трут о каменные глыбы

Тощие бока.

Кошкам свой кусок положен –

Схватят и в подвал.

Говорят, старик Волошин

Их нарисовал.

Спят в пыли от крыш до спален

Домики, дворцы.

Продаёт шальной татарин

Сласти-леденцы.

Ни фрегатов, ни баркасов...

Наберу в ладонь

Горсть зелёных мокрых трассов,

Серый халцедон.

Увезу с собой в кармашке

И среди зимы

Вспомню: белые барашки,

Отмель, море. Мы.

Сергей САВИНОВ,

Симферополь

В ночи

В ночи мы смотрим разлучённо

В огранке правильных витрин.

В четверг пречистый здесь копчёно,

Здесь клином вышибают клин.

На этих фресках полустёртых

Не видно чувств – едва лишь вздох

Да гнев с уныньем, а в-четвёртых –

Надежды трепетный листок.

Молись о бриге в бурном море,

Разбитом в щепы меж валов.

Я различу в надмирном хоре

Твой голос – этот тайный зов.

Вели немыслимо прижаться

К деревьям, так, чтоб вышла грязь.

Пришла пора Великой Жатвы.

Мы свиделись в последний раз.

***

Ливень. Твой смех у дверей.

Молния в медных литаврах.

В тесной каморке моей

Сырость почиет на лаврах.

Всё, чем вчера дорожил, –

В луже: сонеты и стансы…

Ты покружись, покружи, –

Высвети комнату в танце.

Капель в углу перепляс,

Гром за стеною в падучей…