Литературная Газета, 6474 (№ 31/2014) - [19]

в волнах света животворящего

моё детство – кусок пирожного

догорает, как кожа ящера,

у меня не осталось прошлого,

и по сути нет настоящего,

у меня осталось лишь будущее,

атмосферная музыка снега,

я бессмертная тень бегущего,

неподкупный взгляд говорящего,

покажи им меня по ящику

как последнего человека

***

Тусклый свет горит в глубине мальпоста,

сотню лет стоящего без движенья,

голос мизерабельной чёрной оспы

поздравляет мёртвую с днём рожденья,

и стоят вокруг записной красотки

плачущие гекторы и аяксы

с полными стаканами чёрной водки,

с рюмками дымящейся белой ваксы.

На пути из садика до аптеки

в памяти моей, ледяной и детской,

проступает грязь на февральском снеге,

словно смерть на коже Комиссаржевской.

***

Ветер неизбежности

давит на мой висок,

от девичьей нежности –

аспидный холодок,

я иду со всеми

в темень в начале дня,

молодое племя

пялится на меня.

Как Иван Предтеча,

мёртвою головой

я стремлюсь навстречу

вечной любви живой,

в ожидании чуда,

весь в копоти, как броня,

и мой век-иуда

прячется за меня.

***

В рюмочной, что за рынком при свете белом,

крашеная блондинка торгует вином и телом,

двести грамм, говорю, налей мне на посошок,

улыбаясь елейно, она сыплет в стакан песок.

Наступают жаркие дни, например, август,

руку мне протяни, многоокий Аргус,

бражник бьётся в стекло с гробовым стуком,

столько звёзд, что светло, протяни руку

в безграничном пространстве, где высверки на воде,

слышишь звуки романса? – так медленно в темноте

колокольни иголка проигрывает винил,

под которым Волга течёт меж наших могил.

***

Летом здесь бывают такие грозы,

что как будто ходит стена из света,

в домике, что в зарослях дикой розы,

вздрагивает дурочка Лизавета,

в комнате без окон с глиняным полом,

на одной из двух железных кроватей,

мать её, убитая метанолом,

превратилась в мумию в пыльном платье,

Лизавета сидит в углу на соломе,

крестится на куру, сыплет ей сечку,

что она одна в этом нищем доме

дурочка не может понять, конечно,

все давно забыли о ней, безгрешной,

только в старой дранке шкрабают крысы,

словно мать, очнувшись во тьме кромешной,

хриплым голосом произносит: «Лиза!»

***

Мальчишка в синем зеркале пруда,

кипящая в реакторе вода,

текучие графитовые стержни,

смертельный никотиновый елей

и фоторобот гаснущих полей,

и город непогашенной надежды,

где белые обрубки тополей

подняли поминальные скворешни,

всё это – я, во мне болезнь весны,

инфекция, которой нет названья,

руины прошлого освещены,

и мертвецы приходят на свиданье,

они идут в замёрзший тамбур сна,

не чувствуя пронзительного ветра,

глотнуть со мной креплёного вина

и покурить, не стряхивая пепла,

потом глядят на бедную одну

шестую часть возлюбленного мира

и падают в грохочущую тьму,

распоротые огненным пунктиром.

Теги: Ольга Дернова , Михаил Дынкин , Дмитрий Мельников

«Боль преодолев в судьбе»

Лариса Меженина. Свет печали и любви: Стихи. - Белгород: ЛитКараВан, 2014. – 72 с. – 300 экз.

В одном из мартовских номеров "ЛГ" за нынешний год была напечатана подборка из девяти стихотворений белгородской поэтессы Ларисы Межениной. Опубликоваться в столичном престижном литературном издании да ещё на одной полосе с Новеллой Матвеевой (Лариса, кстати, тоже сочиняет песни и исполняет их под гитару) – это, конечно, признание того, что у провинциального автора есть по крайней мере искорки таланта. Читая её стихи, в который раз убеждаешься в жизнелюбивой, жизнеубеждающей и жизнеутверждающей силе поэзии.

Я помню Ларису ещё школьницей, когда она приходила на занятия литературной студии «Слово». Скромная улыбающаяся девочка тихим голосом читала свои первые сочинённые строки. В них были естественность, простота и в то же время не присущая её ровесникам печаль.

После окончания средней школы Лариса поступила в педагогический институт, училась на факультете русского языка и литературы. Впереди взрослая интересная жизнь, но все светлые ожидания оборвались однажды утром[?]

Позже она написала:

И прошлой надежды не стало,

Когда я осталась одна,

Когда от неверия пала

В глубокую пропасть без дна.

И всё-таки Лариса с помощью врачей, любви родителей, поддержки подруг и друзей смогла выбраться из этой «пропасти без дна», снова взяла в руки перо, как спасительный посох, и, преодолев недуг, стала писать стихи, в которых свет печали и любви сливаются воедино, светя не только самой Ларисе, но читателям её лирических строк.

С помощью добрых людей, читателей и почитателей поэзии Ларисы Межениной в Белгороде вышли её сборники «Грусть как чистая молитва» (2006) и «Звёздный мост» (2008). В предисловии ко второму она написала: «В наш век, когда постоянно приходится выживать, так хочется просто жить, сохраняя веру в добро, свет, счастье и любовь, то есть самое дорогое, что есть…

Прожитое и пережитое помогает человеку понимать и любить других, всё острее начинаешь чувствовать, что нет ничего дороже человеческих отношений… Когда человека настигает любовь, он становится настоящим, таким, каким он должен быть. Оказывается, заманчивая штука – жизнь, если есть в этом мире хоть капелька счастья, и за неё стоит бороться».

Всё сказанное выше – простые и всем известные истины, но как часто мы о них забываем! И Лариса Меженина ненавязчиво напоминает нам о жизненных ценностях поэтическим словом. К примеру,