Литературная Газета, 6427 (№ 33-34/2013) - [32]

. Понятно, что ещё остаётся делать под гнётом тоталитаризма… Нет, тут я неожиданно взбунтуюсь. Пусть училка ставит двойку по поведению, пусть выгоняет из школы! Валентин Петрович-то чем ей не угодил? Зачем так, походя, пинать выдающегося советского писателя, ученика Бунина, основателя журнала «Юность», открывшего дорогу в литературу многим из тех, кого сейчас называют великими?

Через три года после смерти Бунин вернулся домой книгами, «Окаянные дни» задержались, – сетует Иванова, – вернулись только в горбачёвскую перестройку ». Дались ей эти чёртовы «Дни»! Не «Тёмные аллеи», не «Жизнь Арсеньева», не «Митина любовь», не удивительная книга о Чехове, над которой писатель работал в последние годы, а «Окаянные дни» для неё главная книга Бунина.

В финале фильма говорится о посмертном признании Бунина на родине, о библиотеке его имени, о « маленьком памятнике в Москве », Иванова добавляет, что в Воронеже, где она « недавно была, а Бунин родился ( сказано это было так, как будто Бунину чрезвычайно повезло родиться в городе, который она удостоила своим визитом), тоже поставлен памятник. Симпатичный, правда, Бунин здесь более походит на Тургенева …»

И ни слова о грандиозном памятнике, который Бунин воздвиг своим писательским гением. Памятнике русской женщине. Никто, ни Чехов, ни Толстой, ни даже Пушкин, да и вообще никто в мире, не писал о любви так, как Бунин. Его издавали огромными тиражами, в школе мы проходили рекомендованные для внеклассного чтения «Деревню» и «Господина из Сан-Франциско», которые вполне отвечали социалистической парадигме отношения к «проклятому прошлому, идиотизму сельской жизни, миру стяжательства и духу чистогана». Мы посмеивались над формулировками из учебников, но никто тогда не предполагал, что «мир чистогана» вернётся в Россию и для многих проклятым станет настоящее… А молодёжь 70-х читала «Солнечный удар», «Лёгкое дыхание», «Чистый понедельник», «Русю» и… катаевскую «Траву забвения», в которой главными героями были Бунин и Маяковский. Оказалось, что одновременно можно любить и «белого» Бунина, и «красного» Маяковского и поставить таким образом точку в Гражданской войне. Но креативным мыслителям нужен перманентный раздрай, чтобы окаянными в России были не дни, а годы. И в этом мне видится «разгадка Н.Б.И.». Современно и страшно звучит в фильме бунинское определение: « наша интеллигенция – это подлое племя, совершенно потерявшее чутьё живой жизни и изолгавшееся насчёт совершенно неведомого ему народа».

Тем не менее стоит поблагодарить канал «Культура» и создателей фильма – они заставили вновь обратиться к творчеству люби­мого писателя – удалось многое перечитать и по-новому взглянуть на наше прошлое и настоящее.

Теги: Бунин , Иванова , литература , Окаянные дни

Величины Меньшова

В цикле "Монолог в четырёх частях" канал «Культура» представил одну из самых таинственных персон советского русского кинематографа.

Категория «таинственности» использована вовсе не потому, что хочется в экспозиции заметки захватить внимание читателя интригующим парадоксом - чего, мол, таинственного в режиссёре и актёре, прекрасно знакомом и всенародно любимом? Кажется, ведь речь идёт не о Тарковском или Параджанове, вычурная неоднозначность которых способствует рассуждениям о трансцендентальной сложности всего сущего?

И всё-таки именно Меньшов, его фильмы, роли, перипетии личной жизни и творческой судьбы заставляют чесать затылок в задумчивости, искать секрет создания безукоризненных в своей простоте вещей, будь то «Москва слезам не верит» или роль Жукова в «Ликвидации».

Можно не сомневаться, даже интеллектуальная публика – ценители подтекстов, исследователи контекстов озадачены свойством дара Владимира Меньшова: как это он умудряется всё так делать – тонко, умно, легко, воздушно и с неизменным зрительским успехом?

А что уж говорить о наивном, прекрасном, благодарном зрителе, искренне смеющемся, где смешно, всхлипывающем, если грустно. Таким думать не передумать, пытаясь объяснить, чем это их задела история, рассказанная парнем с лихим чубом из-под фуражки и коронной фразой «Фигура вторая – печальная».

И всем хочется, чтобы Меньшов был их. Такое бывает, появится в классе новенький, с первого взгляда понятно, что умница, юморной, с характером, и начинается борьба группировок – с кем он будет, за кого впишется, кому кнопку под зад подложит[?]

Каждый: либерал, патриот, высоколобый, простак, красный и белый, пьяный и бегущий трусцой – все хотят иметь в соратниках Владимира Валентиновича. Рядом с ним в одном кадре, партии или гендере ты как будто острее чувствуешь себя правильным мужиком.

Именно поэтому, оказываясь предметом исследования, фигура Владимира Меньшова неизбежно теряет какие-то отдельные краски, подгоняется в той или иной степени под личные пристрастия берущего интервью или монтирующего материал. Хочется оставить то, где ты с Меньшовым совпадаешь, а остальное… Ну, как-нибудь потом, в следующий раз, да и тут вообще не монтируется, он в разных рубашках…

В этом смысле программа на канале «Культура» всё-таки получилась хорошей. Сто минут (в общей сложности) экранного времени позволили Владимиру Меньшову сказать многое, в том числе о чём никто другой не скажет.