Литературная Газета, 6427 (№ 33-34/2013) - [30]

Когда на экране появилось лицо ведущей (Натальи Борисовны Ивановой), я оторопел, потому что оно напомнило мне о школе, о завуче по воспитательной работе, и я почему-то испугался, как будто меня застукали при чтении запрещённой литературы. Морок страха не отпускал до конца фильма, с чего вдруг «завуч» взялась за моего любимого писателя, разве Н.Б.И. специалист по Бунину, что вообще у неё с ним общего?

Известный критик либерального направления, она писала книги о Борисе Пастернаке, которого Бунин, по воспоминаниям Георгия Адамовича, «не терпел», как не терпел всех символистов-футуристов и прочих «истов» (от Брюсова и Блока до Маяковского и Есенина). Иван Алексеевич люто ненавидел большевиков, о чьих сыновьях с нежностью писала Н.Б.И. – Трифонове, Окуджаве, Рыбакове и других «детях» Арбата, зачищенного революцией от живших там дворян.

Зачем ей Бунин? Загадка.

Каждая серия начинается мощно: « Он родился в один год с Лениным и умер в один год со Сталиным ». Да, верно подмечено, но какое отношение Ленин имел к творчеству Бунина? Тут задумаешься. Пушкин, Лермонтов, Гончаров, Толстой, Тургенев, Лесков, Чехов – прямое, а Сталин? В партиях Бунин не состоял, политикой не занимался, до сорока семи лет о существовании вождей мирового пролетариата вряд ли слышал, да и к пролетариату с крестьянством относился неважно. Но факт остаётся фактом, их зачем-то надо привязать к Бунину. Надо значит надо. Попутно замечу, что Н.Б.И. открыла исключительно плодотворный приём для зачина, которым стоит воспользоваться всем делающим фильмы про писателей, например: «Набоков родился в один год с Берией, Булгаков умер в один год с Троцким…»

Далее Н.Б.И., как нечто само собой разумеющееся, заявляет, что в сталинское время « за упоминание имени Бунина можно было получить срок на каторге, как его получил Варлам Шаламов ».

Всегда испытываешь неловкость, когда учитель, тем более завуч, говорит неправду, а тут первый заместитель главного редактора журнала «Знамя». Неудобно поправлять, но сохранились многие документы, в том числе и дело, по которому Шаламова судили в 43-м году («ЛГ» подробно писала об этом, № 23, 2008 г.). В нём ни слова о Бунине, хотя нет сомнений, что Варлам Тихонович в колымском лагере мог называть его классиком русской литературы, но срок он получил за то, что «высказывал пораженческие настроения по отношению к Советскому Союзу в войне с фашистской Германией, восхваляя при этом мощь, технику и командование фашистской армии». Но завуч сказала: «За Бунина срок», значит «срок»; известное дело: полстраны сидело – полстраны охраняло, десятки миллионов замученных в ГУЛАГе…

Когда в фильме звучат тексты Бунина, рассказывается о его дружбе с Чеховым, знакомстве с Толстым, Горьким, о его первой любви, погружаешься в мир писателя, но завуч погрузиться не даёт, то и дело вставляя свои пять копеек. Иван Алексеевич называл свою первую жену языческим увлечением, а Н.Б.И. подправляет Бунина: « Она была, выражаясь современным языком, сексапильна ». Как, как? Это словцо из интеллигентского жаргона 60-х, совершенно несовместимо с языком «священнослужителя слова» Бунина. Но послушно согласимся: современному креативному классу, к которому, видимо, обращается Н.Б.И., заморачиваться поисками единственного, точного слова незачем – скажут: сексапильная, нет, сейчас так не говорят, скажут: секси… да ещё и матерком припустят, и правильно сделают.

Во Франции вышли «Окаянные дни», где Иван Алексеевич яростно обличал большевиков, Маяковского, Горького, с которым дружил 20 лет. Приводится отзыв Алексея Максимовича об авторе книги: « Видеть его в состоянии столь болезненного бешенства и обидно, и противно. И жаль художника. Пропал художник ». Н.Б.И., уже не как завуч, а как инструктор райкома, беспощадно припечатывает зарвавшегося «буревестника»: « Горький ошибся. Пропал художник, но не в Бунине, а в самом Горьком! » Но позвольте, хотелось робко возразить, а как же «Егор Булычёв», написанный Горьким после этого высказывания, или «Клим Самгин»?.. Но сказано: пропал, значит, пропал, чего Горького жалеть – продался большевикам, и кончился талант, да и был ли? А Бунин, кстати, книг, подобных публицистическим «Окаянным дням», больше не писал. Освободившись от бешеной ненависти, художник стал писать о любви. Да с такой нежностью к России, с какой до революции не писал.

1933 год. Цитируются донесения в Москву советского посла Александры Коллонтай в связи с присуждением Ивану Алексеевичу Нобелевской премии. Но не говорится, что шведскими академиками рассматривались четыре номинанта: кроме Бунина – Горький, Шмелёв и Мережковский. СССР, конечно, лоббировал Горького. Но разве не было давления на нобелевский комитет со стороны стран, враждебных СССР? Премия уже тогда была политической, и все это понимали. Марина Цветаева писала в письме Анне Тесковой: «Премия Нобеля. 26-го буду сидеть на эстраде и чествовать Бунина. Уклониться – изъявить протест. Я не протестую, я только не согласна, ибо несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее – Горький. Горький – эпоха, а Бунин – конец эпохи. Но – так как это политика, так как король Швеции не может нацепить ордена коммунисту Горькому… Впрочем, третий кандидат был Мережковский, и он также несомненно больше заслуживает Нобеля, чем Бунин…»