Литературная Газета, 6396 (№ 50/2012) - [8]

Время переводить друг друга

Время переводить друг друга

Герман САДУЛАЕВ

Институт перевода как новый комплексный проект был представлен на книжной выставке в Нью-Йорке в июне этого года. Лично я принял известие с радостью и надеж[?]дой. Может быть, новое учреждение сможет взять на себя функции по продвижению русской словесности, стать российским аналогом немецкого Института Гёте или Британского совета. Раньше такие надежды возлагались на фонд "Русский мир", но, честно признаться, особой активности последнего я не замечаю. Институт перевода, кроме того, должен способствовать интеграции национальных культур и развитию общего языкового и культурного пространства в Российской Федерации. Звучит сухо, но задача благородная. Поэтому, от всей души приветствуя институт, я в данной статье обращаюсь к энтузиастам этого хорошего дела, учредителям, попечителям, переводчикам как бы с речью. Можно сказать, с тостом.

Есть одна старая легенда про Вавилонское столпотворение, сиречь про строительство Вавилонской башни (творение столпа). В ней рассказывается, что древние люди затеяли построить башню до самого неба. Но не в меру подозрительное божество решило им помешать, для чего смешало языки. Люди перестали понимать друг друга и не смогли завершить строительство. Казалось бы, в чём проблема? Разве многоязычие - это обязательно катастрофа? Вовсе нет. Причина краха Вавилон-сити была в том, что по штату стройки не предусмотрели переводчиков. Это к вопросу о том, нужны ли переводы и переводчики.

И далее. Перевод возможен. Казалось бы, простое суждение, но за ним стоит важная философская концепция. И далось это понимание человечеству недёшево. Тысячелетия войн, раздоров, потому что мы слишком разные и не умеем разговаривать на одном языке. И до сих пор не изжиты атавизмы мышления в виде представлений о том, что все люди равны, но некоторые (например, белые англосаксы) всё же более равны, чем остальные. Все народы под Богом ходят, но некоторые более богоизбранны или богоносны, чем остальные. И так далее. И, кстати, на каком языке разговаривать с Богом? Мы слышали, что на латыни, на арабском или на санскрите. На самом деле с Богом можно разговаривать только на одном языке - на языке сердца, а подходящие выражения можно найти в любом наречии. Миллионы христиан не знают ни древнееврейского, ни древнегреческого - они читают Библию в переводах на свои языки и становятся верующими. Миллионы людей становятся мусульманами, не зная коранического арабского, что бы там ни говорили ханжи о невозможности перевода смыслов Корана. Не зная санскрита, читая Бхагавад-Гиту в переводах, современные люди начинают поклоняться единому Богу, Нараяне. Религиозная литература - максимальный пример. Если даже религиозное откровение может быть переведено с языка на язык и сохранить чистоту и силу, то тем проще остальное. Можно сказать категорично: всё, что выражено в словах на одном языке, может быть переведено на другой язык. Потому что природа сознания едина. И человеческое мышление строится на одних и тех же основах вне зависимости от национальности и языка. Это очень хорошая новость: мы можем понять друг друга. Нам нужен только перевод.

О разных языках в разное время говорили, что на них нельзя писать стихи, или учебники, или то, или другое. Когда в литературе и науке господствовала латынь, европейские языки считались варварскими, не подходящими к высоким целям. Но потом на немецком, французском и прочих появились шедевры словесности. Русский язык тоже сначала считался неприспособленным к литературе, а потом был Пушкин. Поэтому на вопрос, можно ли перевести на ингушский язык Веданта-сутру и учебник по ядерной физике, ответ один: да. На любой язык можно перевести любое произведение науки и искусства. В принципе - да. Но это происходит не автоматически. Для этого любой язык нужно развивать, очищать, обогащать, совершенствовать. Надо заниматься языком. Латынь и санскрит в своих совершенных формах вовсе не из лопухов выросли, а стали результатом упорной работы филологов прошлого, грамматиков, поэтов, литераторов и пророков. Сам собой язык не станет пригодным для науки и литературы. Но профессиональная работа может помочь любому языку раскрыть свой потенциал. И переводы - это не только транспонирование смыслов из тональности одного языка в тональность другого, но и способ взаимодействия и взаимопроникновения языков и культур.

И не надо бояться реформ. Реформы нужны языку, нужны для его развития. Недавно я увидел пример текста на чеченском языке с использованием латиницы. И вдруг понял, что так читается лучше. Меньше специальных знаков, интуитивно понятнее звучание букв. Я не призываю к переходу с кириллицы, но и этот вопрос тоже нужно рассматривать. Причём рассматривать исключительно с точки зрения удобства и пользы для самого языка, вне политики. Язык ценен сам по себе. Мнение по вопросам реформы языка должны высказать филологи, переводчики, литераторы, а что думают по этому поводу политики - это последний по значению фактор. Ни в коем случае нельзя рассматривать переход на латиницу как проявление сепаратизма. Если человек всерьёз рассуждает о возможности или целесообразности разделения России и Чечни, России и Северного Кавказа, то такому человеку надо в первую очередь провериться у врача на предмет патологического сепаратизма головного мозга. Он либо неадекватен, либо провокатор. Если взять чеченский и русский народы, то они оказывались в одном государстве пять раз - в Хазарском каганате, потом в Золотой Орде, потом в Российской империи, потом в СССР и теперь в Российской Федерации. Достаточно, чтобы понять - это судьба. Общая историческая судьба. Другой нет и не будет. Мы обязательно будем вместе. Вопрос только в качестве нашего совместного бытия. А оно напрямую зависит от того, насколько мы друг друга понимаем, во всех смыслах этого слова. Мне кажется, что некоторое формальное разделение русского и чеченского языков, в том числе с помощью алфавита, пойдёт на пользу обоим. Ведь, как мы видим сейчас, в республиках Северного Кавказа формируется некий суржик из смеси местных языков и наречий и русского, с вкраплениями иностранных слов различного происхождения, и суржик этот весьма далёк от литературной нормы.