Литературная Газета, 6394 (№ 48/2012) - [10]

- Почему именно эти писатели вас заинтересовали?

- В лице Газданова в начале 90[?]‑х годов я, например, столкнулся с несправедливо забытым классиком русской литературы, автором из "незамеченного поколения" русского зарубежья[?] Здесь я не одинок, могу опираться на великих предшественников - ценили его, как известно, ещё Горький и Бунин. Что же касается Гоголя и Ломоносова, то это два гения русской литературы, и в их произведениях, в их жизни столько смысла, что обращение к ним позволяет многое понять в смутные времена, которые мы сейчас переживаем.

- А как вы стали председателем общества друзей Газданова?

- В 1998 году я увидел, что даже выход Собрания сочинений Газданова не привёл к его пониманию на родине, - и создал общество, которое составили писатели, критики, художники, литературоведы, - все, кому близок этот автор. Мы постарались понять и описать те новации, которые характерны для его творчества, координировать усилия исследователей из разных стран (я написал десяток статей, сделал ряд докладов в России, Польше и Сербии). Мы провели несколько международных конференций, выпустили ряд книг - и Газданов сейчас уже входит в школьную программу.

- Главной своей книгой считаете[?]

- "Начальник связи". Это книга об отце, с неё начался мой путь в литературу. Повесть "Мой отец - начальник связи" была написана 25 лет назад, она получила признание, благодаря ей я попал на совещание молодых писателей, вступил в СП. Повесть была опубликована в 1990 году в журнале "Пионер", а вот книгу удалось издать только пару лет назад. Я включил в неё рассказы отца о войне, и сейчас её перевели на хорватский, она имеет хорошие отклики в прессе, скажем, в "Книжном обозрении" о ней чудесно написала молодой критик Вера Бройде. К моей глубокой скорби, отец скончался в сентябре этого года, в возрасте 99 лет, он был уникальным человеком: соединял своей жизнью историю России от столыпинских отрубов (он родился на земле, которую дали крестьянам по этой реформе) через войну и до нашего времени. Мне повезло с отцом - я нашёл своего героя с детства и "оседлал" его, да и рассказчик он был прекрасный, один его рассказ опубликовали независимо от меня в детском журнале "Кукумбер"[?] Так что было с кого брать пример - был он, как говорят в народе, на все руки мастер.

- Исследователю литературы и довольно плодовитому критику, вам, наверное, есть что сказать о современном литпроцессе? В чём его особенность?

- В отсутствии целостности, в состоянии раздробленности, есть ощущение, что вавилонская башня советской литературы разрушена, и смешались "все языки", системы критики, всяк тянет в свою сторону, себя хочет номинировать на "мэйнстрим" процессов разрушения и созидания, которые идут одновременно и параллельно. А уж маргиналов развелось самых разных мастей, словно у нас не литературный процесс, а горячечный бред в стиле модных в математике фрактальных множеств, где весь мир дробится до бесконечности[?] Слава богу, в детской литературе, куда направлены сейчас мои усилия, уже наступает какая-то ясность. Можно не только критиковать, но и менять ситуацию к лучшему. Скажем, нам вместе с Ириной Арзамасцевой и Львом Яковлевым удалось издать 11 книг почти всех лучших детских писателей из клуба "Чёрная курица", которых хорошо знаем и любим, в серии "Для взрослых и детей".

- Вот смотрю справку о вас и вижу, что, оказывается, вы автор более семидесяти научных работ в области молекулярной биофизики, защитили по ней диссертацию. Что для вас первично - наука или искусство?

- Для меня примером служит Ломоносов. Что первично у него: наука или литература? Первый поэт России был одновременно первым её учёным!

Нам не следует терять этой целостности сознания: "специалист подобен флюсу: полнота его одностороння", как говаривал Козьма Прутков.

- А чего вас потянуло к художникам?

- Это как веяние времени, так и взаимное притяжение: когда я начинал сочинять, в моду входил авангард, я писал в альманахе "Кукареку" в 1990 году об Александре Захарове, а он иллюстрировал мои рассказы. Позже я познакомился с Вадимом Иванюком, Голей Монголиным, Евгением Подколзиным, Алексеем Капнинским, Натальей Салиенко - и эти чудесные художники стали моими друзьями, они иллюстрировали мои вещи. Художник - очень чуткий читатель, от него зависит успех детской книги, он создаёт иллюстрации - как крылья для книги. Я писал для популярного некогда детского журнала "Трамвай" о Кандинском, Малевиче, Шагале - всё это было внове[?] Позже я стал обозревателем отдела культуры журнала "Москва", насмотрелся акций художников, нашёл близкий себе жанр "Искусство как священнодействие" и сам создал арт-группу "Пища богов", устроил несколько перформансов с группой "Слепые" и Германом Виноградовым: мне были интересны истоки культуры, истоки литературы - мы обратились к "Сказанию о Гильгамеше". Этот опыт мне сильно помог, когда я занимался Гоголем, ведь в истоках его рассказов видны древние мифы-ритуалы. И сейчас это взаимное притяжение продолжается, скажем, недавно мои рассказы нашла в Сети молодая художница из Одессы Ольга Чернышова и нарисовала чудесные картинки к ним[?]