Литературная Газета, 6379 (№ 31/2012) - [25]

Ценность ф естиваля в том, что он аккумулирует такие творческие силы в одном месте, в одно время. Благодаря этому фестивалю образуются новые ансамбли, новые контакты.

- Но ведь нужно, наверное, ещё желание и самих знаменитостей[?]

- Да. Должны быть и финансовые возможности, чтобы делать такую "продукцию". Вот, например, мы впервые на этом фестивале сыграли (а потом записали) фортепианный квартет Брамса в составе:

Марта Аргерих, Гидон Кремер, Миша Майский и я. Все очень разные, все дико заняты, но все пожертвовали чем-то.

- Как выстраивается программа фестиваля?

- Здесь очень разнообразные программы. Я, например, никогда не слышал квинтет Танеева, благодаря этому фестивалю вчера сыграл его. Очень трудное произведение.

- Самый успешный, самый запоминающийся концерт фестиваля[?]

- Трудно выделить[?] Я здесь открыл для себя много талантливых музыкантов. Вчера был поразительный концерт - выступал Максим Венгеров. Изумительный концерт, Макс просто герой! С одной стороны - прекрасный скрипач, но мыслит уже по-дирижёрски, серьёзное изучение партитур, другое мышление. Это не просто высказывание сольного инструмент а. Очень мне понравилось!- На фестивале звучит много русской музыки. Публика на концерты съезжается со всей Европы. Что её, на ваш взгляд, больше привлекает: классика или современность? Чайковский или Щедрин?  В Вербье всегда звучит редко исполняемая музыка... И Щедрин, конечно же! Концертные постановки опер. Да. Здесь колоссальная русская диаспора. Но фестиваль не ограничивается только концертами. Проводятся мастер-классы. Ребята из ЦМШ, Санкт-Петербурга, им всего по 16-17 лет!

Представляете, когда совсем детвора (такая хорошая, может, Ростроповичем в дальнейшем будет) сидит в оркестре, а рядом Гергиев, Левайн[?] У них сейчас феноменальная возможность. У нас тоже она была, когда тот же Ростропович (я вспоминаю наш консерваторский студенческий оркестр) репетировал с нами Шестую Чайковского. Это вообще потрясающее везение.

- У вас, наверное, такой случай не единственный?

- Меня случайно судьба столкнула с Рихтером. Это был 76-й год. Умер один известный настройщик. Никого не было. Позвонили Рихтеру[?] И мне позвонили: "Вы могли бы чтонибудь грустное сыграть? Сегодня панихида". Я сыграл, вдруг Рихтер выходит[?] Играет сонату Шуберта, потом подходит ко мне, говорит какие-то замечательные слова. Я просто остолбенел. А потом в конце: "Вы позвоните Нине Львовне (Дорлиак. - Ред.) сегодня вечером". Я позвонил, а она: "Юрочка, берите клавир Шостаковича и приезжайте к нам. Славочка очень хочет с вами сыграть". Это всё везение!.. Мне так повезло!

- Из всех ваших фестивалей, что называется, "на слуху" Сочинский. Каким вы его видите?

- У фестиваля в Сочи уже есть своё лицо. Мы сделали его фестивалем искусств. Разные потрясающие гости приезжают к нам, например Эмир Кустурица. В этом году мы пригласили участников шикарного проекта "Большая опера", организованного телеканалом "Культура". Я знаю, что сейчас "Культура" делает новый проект "Большой балет" с участием молодых и талантливых артистов. Возможно, и они станут участниками фестиваля Сочи-2013[?]

БеседовалаТатьяна ЭСАУЛОВА

Кабаре-балет в русской транскрипции

Кабаре-балет в русской транскрипции

Здесь танцуют!

Танец лёгкого штиля в Театре Станиславского и Немировича-Данченко

Немногие из тех, кто ходит в балет, знакомятся с литературными первоисточниками спектаклей. Да и зачем? Танец сам по себе, беллетристика сама по себе. Однако совсем невеждой балетную публику не назовёшь. Как и хореографа, предлагающего "живые картинки" на тему романа, рассказа, поэмы или повести.

Произведение, предлагающее, вероятно, самые странные отношения между литературной основой и сценической версией, называется "Коппелия". В основе - рассказ Э.Т.А. Гофмана "Песочный человек". Рассказ, как мы помним, страшный, повествующий о безумии. Из него композитор Делиб и хореограф Сен-Леон сделали забавную комедию, анекдот. Зачем? В качестве ответа на страх немецкого романтика от механизации мира?

У нас ответа нет. Но, как бы то ни было, Сен-Леон гуманизировал Гофмана. Следующие балетмейстеры - постановщики собственных версий - в целом не могли преодолеть традицию, жёстко закреплённую музыкой Лео Делиба. Так и стала жить "Коппелия" полностью оторванной от своей первоосновы. По существу, мы на сцене имеем самостоятельное произведение, и в нём "чернокнижник" и "маг" Коппелиус не столько ужасен, сколько смешон.

Всё это предлагается вспомнить тебе, читатель, когда ты в будущем сезоне соберёшься посмотреть в Театре Станиславского и Немировича-Данченко балет Ролана Пети "Коппелия". Ибо, хотя смех Сен-Леона доведён почти до апогея, спрятанная в балете трагедия дегуманизации мира проговаривается Роланом Пети, хореографом ХХ века, внятно.

Спектакль начинается унылым и назойливым кваканьем шарманки, звучащей слишком долго для того, чтобы вызвать отвращение к механическим звукам. На пределе досады открывается занавес, и мы оказываемся в условном австро-венгерском городке, решённом в стиле Moulin Rouge. Начинается просто праздник вульгарности, про который, впрочем, никак нельзя сказать как о празднике пошлости. Да, мы имеем низкий жанр кабаре, но решённый с известной изысканностью и изрядным вкусом.