Литературная Газета 6328 (№ 24 2011) - [65]

При упоминании имени автора «Обломова» вспоминается другое русское имя. Граф Евфимий Васильевич Путятин, который был государственным деятелем, дипломатом, адмиралом. Но главное – в молодости совершил кругосветное плавание. Это он пригласил Гончарова принять участие в экспедиции на «Палладе», прекрасно зная, что Иван Александрович обессмертит фрегат. Но для меня важнее всего было другое. Мастер реалистической прозы (так называли литературоведы Гончарова) честно признался, что если бы он образы моряков фрегата «Паллады» списал с натуры, как в дагеротипии (так тогда называли фотографию), то получились бы скучные самодовольные типы. Уроки Гончарова для меня сводились к тому, чтобы не только обозначить отношение автора к своему герою, но и рассказать о целях и задачах, которые решает вся команда на борту. При этом, как я убедился, каждый чётко осознаёт, что выполняет не только свою судовую роль, но и общую для всех экспедиционную функцию. В нашем случае мы идём по самым трудным и даже, как пишут специалисты, самым «непроходимым маршрутам» океанских дорог не для установления спортивных рекордов, а потому, что этого требует география рассеянных по всему миру армянских общин и церквей.

* * *

Остров Пасхи. Ещё одна мечта юности моего поколения. Конечно, благодаря Туру Хейердалу, автору романтической книги «Кон-Тики», который поведал миру о фантастических загадках острова Пасхи. Тогда, в 50-х, мы знали, что в географическом отношении остров Пасхи – самый отдалённый от материка населённый «пункт» в мире. Так, например, расстояние до континентального побережья Чили составляет более трёх тысяч семисот километров. А самый ближайший остров от Пасхи – Питкерн – 2079 километров.

На всём протяжении от Южной Америки до Пасхи мы не видели ни одного плавсредства. Не видели ни днём, ни ночью. Ведь у нас обязательно всегда включён радар. Правда, больше запомнилось то, что за две недели пути не было ни одного мгновения, чтобы яхта наша не переваливалась с боку на бок. То есть триста тридцать шесть часов подряд мы беспрерывно раскачивались, наклоняясь до предельных углов. Запало в душу и то, что мы не видели ни плавающих водорослей, ни грязных пятен. Именно здесь у меня зародилась мысль написать письмо в ООН. И в блокноте сделал пометку: «Тема для «ЛГ»: экология океанов и проект ООН».

* * *

Шестой месяц плывём, и чаще всего в открытом океане. Окрест нет никакого ориентира. Все четыре части света – туманная линия горизонта, обрамляющая какой-то сказочный круг, в центре которого ты и находишься. Представить бы себе, как выглядит с этой условной линии горизонта наше судно, в котором мы живём. Тёмно-синий невысокий борт, белая островерхая мачта, круто наклонившаяся с раскрытым грот-парусом на правый бок. Время от времени, неожиданно и как-то сразу, появляются с обеих сторон стаи шустрых торпед – дельфинов, иногда – акулы, редко – киты. На душе становится теплее. Через час, чуть меньше, чуть больше, они так же мгновенно исчезают. И ты остаёшься, я бы сказал, один на один с голым океаном. Время от времени достаю из кармана блокнот и делаю записи. Об океане. Об океанах. Об экологии океана. Перелистал бы уважаемый генеральный секретарь Пан Ги Мун мою записную книжку, прочитал бы, что там я пишу, и, уверен, он был бы счастлив. В конце концов может же хоть кто-то похвалить ООН. Я не шучу. Я – серьёзно. Вспомним, как летом 1970 года выдающийся норвежский этнолог, археолог и путешественник Тур Хейердал совершил (со второй попытки) трансатлантический переход на папирусной лодке «Ра» и по окончании экспедиции выступил с высокой трибуны ООН с тревожным докладом о трагическом состоянии экологии океана, демонстрируя снимки нефтяных и химических пятен на всём протяжении маршрута «Ра» от берегов Африки до острова Барбадос. Именно после этого в 1972 году состоялась знаменитая Стокгольмская международная конференция, а вскоре была утверждена и принята Программа ООН по окружающей среде, в том числе, конечно, и по морям и океанам. Так получилось, что в 80-е годы в рамках международной экологической организации «Байкальское движение», организованной Союзом писателей СССР и «Литературной газетой», я как сопредседатель (вместе с Валентином Распутиным и японским философом Хироси Номой) ездил по многим пресноводным озёрам мира. Уже тогда я следил за решением задач, входящих в стокгольмские проекты ООН. А в ходе трёхлетнего плавания на паруснике «Киликия» по семи морям вокруг Европы постоянно вёл записи об экологическом состоянии огромных водных бассейнов. И видел, как из года в год положение улучшается. А теперь, уже в Атлантическом океане, именно на маршруте Тура Хейердала, мы не заметили ни одного пятнышка. То же самое могу сказать о Южном Атлантическом океане, о Тихом океане аж до Австралии. Разумеется, речь идёт только о внешнем наблюдении. Но это тоже важно. Так что генеральному секретарю ООН нам, экипажу «Армении», есть о чём радостном рассказать. Ведь океаны – это самая важная надежда сохранения жизни на земле.

Не разделяя во многом политические действия Организации Объединённых Наций, особенно в национальных вопросах, в то же время не могу закрывать глаза на реальный результат реализации созданной в рамках ООН Программы по окружающей среде, деятельность такого мобильного и оперативного органа, как ЮНЕП, направленную на развитие природоохранного сотрудничества государств. Мы, члены экологической организации «Байкальское движение», видели, как Япония спасла крупнейшее своё пресноводное священное озеро Бива, как не дали погибнуть Рейну и Темзе, как Армения возрождает Севан. Значит, можно.