Литературная Газета 6328 (№ 24 2011) - [64]

* * *

Опять нет связи. Что-то там, говорят, со спутником. А вроде считается надёжной эта спутниковая связь. Отошёл на десять миль от берега – не работает уже мобильный телефон, нет спутниковой связи, наглухо закрывается и электронная почта. Так может длиться долго. Неделями. Неожиданно донеслось с палубы: «Есть связь!» Это Мушег Барсегян. Тотчас же позвонил мой мобильный. Жена, Нелли. Слышно, как галдят мои бесенята, пятеро внуков. Давно не слышал голос жены. Она просит: «Скажи что-нибудь хорошее, необычное, неожиданное». И я тотчас выпалил: «Я помню: в этом году исполняется сорок лет со дня начала нашего счастья. Отметим». Трубка ответила молчанием. Это значит, я попал в точку и она прослезилась. Вдруг в трубке появляется голос моей старшей внучки, Риточки: «Дедушка, возвращайся скорее. Без тебя дома нет порядка». – «Что ты имеешь в виду, балик-джан?» Чуть подумала и громко сказала: «Твои сказки». Теперь и я прослезился.

* * *

Отошли от Чили. За кормой – Южная Америка. Она теперь находится в целой кипе моих записных книжек. Там же судьба одной женщины, которую экипаж «Армении» никогда не забудет. Абуэла Роса. Последняя из могикан. Давайте вспомним, откуда это страшное и трагическое словосочетание. Так Фенимор Купер назвал свой роман о вымершем племени индейцев. Правда, у Купера речь о Северной Америке. А Абуэла Роса доказательно считалась последней чистокровной индианкой племени яган на Огненной Земле. Она умерла в 1983 году в возрасте восьмидесяти лет. Вместе с ней ушли и живая память о её народе, и уникальная культура первобытных людей, о которой историки пишут: «Духовное развитие яган недалеко от культуры цивилизованных народов».

Впервые узнав об Абуэле (Абуэла означает «бабушка», так все её звали) Роса, я задумался о том, что творилось у неё в душе, в уме, в сердце, в памяти на смертном одре, когда она с болью сознавала: с её закатом солнце родного племени больше не взойдёт. Уверен, когда она ещё в раннем детстве услышала, что «Бог – в каждом из нас», то прекрасно понимала: в ней, чистокровной индианке, находится свой Бог. И перед смертью, наверное, подумала, что уходит в землю вместе со своим Богом, которому уже нечего делать в небесах. Судьба Абуэлы Роса – и конкретный, и обобщённый пример жертвы настоящего геноцида. Народ архипелага в суровых условиях Огненной Земли окультуривал землю, даже скалы, которые, в свою очередь, окультуривали и закаляли своих хозяев. У народа этого были своя земля, свои острова, своя цивилизация, своё солнце. И всё это вдруг осталось в хрупком теле и душе лишь одной женщины. У Бабушки Роса. Уже сегодня мало кто её помнит. Разве только пока – полукровки. Похоронена она в самом южном порту нашей планеты. В Пуэрто-Уильямсе.

Как только мы отдали якорь на рейде Пуэрто-Уильямса и на нашей резиновой лодке добрались до берега, я решил обязательно найти могилу Абуэлы Роса. Вспомнил, как в Стокгольме, куда мы добрались в 2006 году на яхте «Киликия», долго искали на кладбище могилу Альмы Йогансон, которая в годы геноцида армян спасала тысячи и тысячи жизней наших соотечественников, написала книги «Народ в изгнании» и «Жизнь депортированных армян». Мы нашли могилу, на которой так и написано: «Миссионерка в Армении». Возложили цветы.

В самом южном порту земли цветов не продают. И мы по дороге на кладбище нарвали целую охапку экзотических цветов и веток кустарников. Долго всем экипажем молча стояли у могилы последней, я бы с горечью отметил – очередной последней, – из могикан на нашей планете. В бетонную плиту вставлен фотопортрет Абуэлы. Негатив. Кто-то потом нам скажет, что есть в этом некий смысл. Мол, теперь уже никогда это лицо не проявится, как на фотобумаге. Невозможно разглядеть черты. Гайк Бадалян, мастер на все руки, ухитрился, однако, – «проявил» в компьютере не очень чёткий, но всё-таки позитив. И мы увидели испещрённое морщинами лицо Роса. Увидели её грустные глаза. Я сделал набросок её лица в блокноте. На надгробии написано: «Здесь покоится прах Роса Яган де Миличик – последней из рода яган. Родилась 3 марта 1903 года, умерла 1 апреля 1983 года». И её слова, обращённые ко всем нам: «Я уже оставила вас. Меня взял с собой мой Бог». Историки ещё вернутся ко всем последним из могикан, ибо сказано: «Время становится историей, когда умирает её последний живой свидетель».

Презрев мистику, я хочу верить, что когда-нибудь вернутся на свою родину Бабушка Роса Яган и вместе с ней весь её род. Вернутся все последние из могикан на свою родную землю. Если же я заблуждаюсь, то, как говорил мудрый Овидий, позволь мне остаться в своём заблуждении.

* * *

И всё-таки – наше плавание больше чем просто кругосветка. Это тяжёлая экспедиция, в рамках которой происходит кругосветное путешествие. То же самое было у нас на парусном судне «Киликия», совершившем плавание по семи морям вокруг Европы. Двадцать шесть раз на «Киликии» меняли государственные флаги стран – хозяев территориальных вод. В пятидесяти семи портах встречались с давным-давно обустроенными армянскими общинами. И обо всём этом надо было регулярно писать. На борту у меня есть своеобразное правило. В ткань репортажей вплетаю этакие «штрихи к портретам» моих коллег, членов экипажа, будь то наш тяжеловес Самвел Карапетян или «в весе мухи» Ваагн Матевосян. На «Армении» восемь человек, и все мы ужасно разные. Одним я гожусь в братья, другим в отцы, третьим в дедушки. И все не только не похожи друг на друга, но и незаменимы. Я посылаю по электронной почте (техническими вопросами занимается бывший директор Института лазерной физики Армен Назарян) два-три репортажа в неделю по пять-шесть страниц. И в каждом материале, я посчитал, около двадцати различных информаций. Так я делаю всегда. И в 60-е годы во время плавания на лодках «Вулкан» и «Гейзер» от Тихого океана до вод Атлантики, и в 70-е во время экспедиции на собаках и оленях по морозной тундре Камчатки и Чукотки, и в 70–80-е во время многомесячного путешествия по всем районам и населённым пунктам (без исключения) Армении и армянским общинам США и Канады, и… всегда. Всякий раз обязательно итогом экспедиции были книги, в которых, кроме прочего, пытался дать портреты членов экипажа. Я не фотографировал, не срисовывал. Видел самобытность каждого, стремился заглянуть ему в душу. У меня ведь есть замечательный учитель – Иван Александрович Гончаров.