Литературная Газета 6296 (№ 41 2010) - [62]

А мне, как правило, Барков.

Порой навеет так навеет,

Преподнесёт такое «Ё»,

Что Муза густо покраснеет,

Но…

Заблестят глаза её.

Владимир МИТРОФАНОВ,  БАЛАХНА

***

Да не жил старик со своею старухой!

Кабы жил, та была б не сварливой.

Старика бы с рыбалки встречала

не попрёками – добрым словом.

Подносила б вина ему чарку,

сладким потчевала угощеньем,

а потом на супружеском ложе

нежной лаской б его баловала.

И тогда б он, восстав поутру,

смастерил бы ей и корыто,

и избу б починил-поправил,

и до самых седин глубоких

величал бы старуху Царицей.

Но, увы, Александр Сергеич

рассказал нам иную сказку.

В ней старик от жены бегал к морю,

к той, что, беды его понимая,

исполняла любую прихоть.

И за это он звал её Рыбкой,

Государыней и Золотою.

Вот и вся-то премудрость жизни:

молодцу ль, старику ль седому,

со старухой ли, с молодухой –

коль уж жить – жить в любви и ласке,

в пониманье и восхищенье.

А когда проживать лишь совместно –

вечно будет старик кликать рыбку,

а старуха чернеть от злости

над растрескавшимся корытом.

Михаил ПЕСИН,  НИЖНИЙ НОВГОРОД

ЯПОНСКИЕ ЧАСТУШКИ

Я на горушку высоку

Фудзияму поднимусь.

Пропою вам свои хокку,

А потом плясать возьмусь.

По обрыву сходят кони

Воду в реченьке испить.

Дед саке в чулане гонит,

Чтоб кручинушку залить.

Моя хата, братцы, с краю –

Я давно уж чуть дышу…

За сараем самураи

Раскурили анашу.

Мы не пашем, мы не сеем.

А валяем дурака.

Нынче, братцы, все сенсеи –

Вся Япония така.

Зачихает Фудзияма –

Всю округу затрясёт…

Не косил я под Хайяма,

Закосил я под Басё.

Николай СИМОНОВ,  НИЖНИЙ НОВГОРОД

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Вёдра «Клуба ДС»

Клуб 12 стульев

Вёдра «Клуба ДС»

Аркадий ГУРСКИЙ

Василий АЛЕКСАНДРОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Мгновения, отразившиеся в Вечности

Клуб 12 стульев

Мгновения, отразившиеся в Вечности

ЖУРНАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

Человеку свойственно сокрушаться по поводу краткости собственной жизни, даже если ему не досталось и капли таланта. Но как же жаль ускользающих секунд человеку талантливому и деятельному: столько ещё неосуществлённых планов, столько мечтаний и замыслов. Успеть бы… Мечте Игоря Грабаря о музейном городке на территории Московского Кремля не дано было осуществиться. А о чём мечтал Андрей Рублёв, мы вообще никогда не узнаем. Но каждому из них удалось успеть сделать нечто такое, что навсегда зафиксировало в потоке вечности отпущенное им время, каким бы кратким оно ни было по меркам Мироздания.

Есть некая внутренняя логика в том, что номера журнала, посвящённые этим выдающимся личностям, следуют друг за другом. И дело, разумеется, вовсе не в «круглых» датах, к которым при желании можно приурочить оба номера. Номер 3, титульной фигурой которого стал Игорь Эммануилович Грабарь, можно рассматривать и как мемориальный (полвека назад его не стало), и как юбилейный (в следующем году будет отмечаться 140-летие со дня его рождения). Номер 4, выстроенный вокруг Андрея Рублёва, тоже отчасти юбилейный – приурочен к 650-летию великого иконописца (хотя точная дата его рождения вряд ли когда-нибудь будет установлена). И даже тот факт, что именно по инициативе Грабаря была создана Комиссия по сохранению и раскрытию древнерусской живописи (статья Эвелины Гусевой в № 3) и его стараниями была начата научно обоснованная реставрация знаменитой рублёвской «Троицы» (архивные разыскания Валентины Ухановой в № 4), объединяет два выпуска «РИ».

Связь между ними глубже – в системном подходе к теме: не просто отразить масштаб личности мастера, выявить его место в культурном контексте – историческом и современном (для научно-популярного издания, коим и позиционирует себя «РИ», это в порядке вещей), но попытаться, взяв самого мастера в посредники, более того, союзники, понять, что сегодня представляет собой русское искусство. Авторы не замахиваются на глобальные философско-исторические обобщения, но стараются очистить от наносного и конъюнктурного вверенные им «делянки»: «Грабарня». «Современное искусство» глазами очевидцев» Елены Теркель в № 3, «Новые поступления. Древнерусское искусство в Третьяковской галерее» Дины Лавровой и «Музей русской иконы. Полифония идей» Михаила Абрамова в № 4, а рядом с концептами можно обнаружить совсем небольшие по объёму, но очень яркие и, если можно так выразиться, прочувствованные «истории одной картины» («Иней» в коллекции Константиновского дворца и «Пророк Гедеон» в собрании Музея русской иконы).

Однако если читать номер не выборочным путём, а по системе, то есть начиная с программной статьи, то в душе просыпается странное беспокойство: на чьей территории ты оказался. Очень сложно в одном издании держать внимание и профессионалов, и «продвинутой публики». Статья Глеба Поспелова «И.Э. Грабарь и современное искусствознание» написана таким лёгким, летящим слогом, словно автор позаимствовал нечто из палитры самого Игоря Эммануиловича. Это, скорее, эссеистика, нежели искусствоведческое исследование. И бо’льшая часть материалов тоже в фундаменте имеет желание пробудить искренний интерес в читателе-непрофессионале. «Рублёвский» же номер получился гораздо более строгим и академичным, под стать открывающей его статье Бориса Дудочкина «Жизнь и творчество Андрея Рублёва в свете современных научных представлений».