Литературная Газета 6277 (№ 22 2010) - [75]

и плантации маков.

Смотрели мы разно.

Что поделаешь, гость!

Мы решительно за

твой приезд,

не боимся ни сглаза, ни порчи.

Только знаешь?

Возьми-ка ты наши глаза!

Они всё-таки чище и зорче.

Перевод Владимира КАФАРОВА

***

Скажи глазам твоим,

пусть в сон мой не приходят

ни яркими,

ни тёмными от слёз.

Скажи губам твоим,

пусть сердце не тревожат

ни нежностью,

ни ропотом угроз.

Упали годы мне на плечи

слой за слоем,

не скинуть

эту ношу бытия.

Пусть!

Приходи.

Останемся с тобою

на вечный миг,

в котором ты и я.

Рука к руке,

душа к душе,

В молчанье,

с безмолвным словом,

спрятанным в груди.

Кто знает –

может, это лишь начало

всего того, что будет впереди.

Перевод Музы ПАВЛОВОЙ

Сказание о скрипке, старом садовнике и скрипичном мастере

И сказала мне скрипка:

– Не сразу я скрипкою стала,

Я дремала, дремала под сердцем

зелёного древа.

Только сердце пронзила звенящая

Нежность металла

И поведала телу

О трепетных тайнах напева.

– Лишь садовник седой,

Никого не имевший на свете,

Возлелеял меня… Мой садовник, –

Воскликнула скрипка, –

Зорко, зорко следил,

 чтоб ни ветер,

Ни малые дети

Не согнули мой ствол,

Мой побег, шевелящийся гибко!

…Но любил меня мастер,

Гулявший аллеями сада,

Где шумела листва,

словно музыка,

властно и мощно.

Руки,

Руки его,

как сказания Шахерезады,

Днём манили меня, призывали

К себе еженощно.

Мой садовник берёг меня,

Осени ждал плодоносной,

Ну а мастер, как сон,

Навевал мне мелодии песен.

Свет глотая и влагу,

Я крепла все зимы и вёсны,

Плен глухой древесины

Стал песне и узок, и тесен.

В окруженье деревьев,

Дыша ожиданьем побега,

Многоликую жизнь познавала

Я мало-помалу…

Летний зной, гул грозы,

Свежий запах весеннего снега,

Утоление жажды,

Тоску по земле я узнала.

И учили меня пальцы мастера,

И научили,

Полногласие звука от шумов

Случайных очистив,

Различать птичий гомон,

И говора красноречивей

Было пение капель,

Сбегающих с выреза листьев.

А теперь я узнала,

Как долги

Немые длинноты

Полуночных бессонниц,

Изведала дней быстротечность,

И духовную жажду,

И счастья высокие ноты,

И сердечное горе, и радость,

И время,

И вечность.

Вижу

Звуков окраску,

Внемлю колебаньям эфира,

Знаю строй языка,

Вторю ритмам страданья

И страсти…

Тайнам слов и ладов,

Многим тайнам огромного мира

Научил меня мастер,

Скрипичный

задумчивый мастер.

Научил, когда выточил скрипку

Из мёртвого древа,

Подарил мне печаль

И восторженность смутных

Предчувствий…

Только разве я выскажу всё,

Что я знаю, в искусстве!..

Но в душе

Есть следы беззаветных забот садовода,

Есть в ней мастера след –

Отпечаток волшебной десницы…

Чтоб с искусством сливалась

природа,

Диво дивное, жизнь,

Жизнь сама

В моих звуках таится.

Младенчество

Звёзды!

Их измерен век

Мириадами столетий.

Времени бесшумен бег,

А они всего лишь дети.

Мы идём за родом род

И уходим безвозвратно,

Но минута – целый год

Для кого-то,

Вероятно.

Только крылья мотылька

Вспыхнули, отголубели…

Человечество! Пока

Ты младенец в колыбели.

Перевод Михаила СИНЕЛЬНИКОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Между реальностью и небытием

Cовместный проект "Евразийская муза"

Между реальностью и небытием

КНИЖНЫЙ РЯД

Камал Абдулла. Все мои печали…: Пьесы. – Баку: Мутарджим, 2009. – 404 с.

С каждым хотя бы раз в жизни происходило нечто, не поддающееся рациональному объяснению. Случайная встреча, изменившая судьбу, вещий сон, общение с уже ушедшими в мир иной близкими… Перечислять парадоксальные вещи можно долго, но их объединяет одно – тайна, постичь которую могут далеко не все. Разгадать её взялся поэт, прозаик, переводчик, драматург Камал Абдулла.

Герои его пьес из книги «Все мои печали…» пытаются понять смысл жизни и таинство смерти, ответить на сакраментальные вопросы. Они хотят разобраться, что реально, а что всего лишь плод их воображения. И очень часто им на помощь приходят потусторонние силы – духи, которые для осознания настоящего отправляют героев в прошлое. «…Как годы до нашей эры идут назад, так и наше прошлое, оказывается, ещё впереди», – говорит Пугливая Женщина из пьесы «Дух».

Повторяются исторические события разных стран, эпизоды жизни каждого отдельного человека, пока полученный опыт не перерастёт в выводы. Поэтому и герои Камала Абдуллы копаются в событиях давно ушедших лет, чтобы понять происходящее сегодня. Его персонажи абсолютно реальны, они такие же люди, как мы, – со своими проблемами и страданиями. И задаются они теми же вопросами. Нельзя здесь не отметить мастерство автора – то, как он умело в крапляет временные отступления в пьесы, объединяя несколько измерений, соединяя бытие и небытие.

Неудивительно, что пьесы этого автора идут на сценах театров Азербайджана, Грузии, Турции, Эстонии, хотя для актёров участвовать в таких постановках, думаю, нелегко. Сейчас всё больше появляется спектаклей развлекательного характера, на которых зрители отдыхают, смеются, а драматургия Камала Абдуллы заставляет читателя, зрителя работать, анализировать, спорить или соглашаться с автором, погружаясь в его мир.

Недаром заслуженный деятель искусств, режиссёр Вагиф Ибрагимоглу называет театр Камала Абдуллы сокровенным. Каждая из девяти пьес книги «Все мои печали…», написанных в период с 1993-го по 2003 год, интригует. Кто эта Женщина, что выпытывает у Юноши подробности его беседы с Ангелом, – помощник или искуситель? Удастся ли героине пьесы «Раз, два – слышу едва…» убедить возлюбленного перейти на «другую сторону занавеси»? Поймут ли они друг друга хотя бы в иной жизни? Найдёт ли Капитан из драмы «Кто сказал, что птица Симург бывает на самом деле?!» свою Звезду? До последнего слова автор держит ответы в тайне, расставляя на страницах ловушки-намёки, завуалированные поэтические символы, словно пытаясь оградить читателя от многих знаний, в которых, как известно, многие печали. Но печаль Камала Абдуллы светла, потому что ведёт к точке горизонта, «где задержалась Заря».