Литература как таковая. От Набокова к Пушкину - [142]
И никаким «грязным рукам» не под силу разрушить этот мост, потому что он стоит на таких опорах, как творчество Хармса — писателя, который был и остается нашим современником. Вечным современником.
Перевод с французского Г. Мкртчян
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Литература напоказ: от модернизма к классикам
Публикуется впервые.
Номинализм и литература: об автореференциальности, или Как литература избежала молчания
Впервые под заглавием: De l'autoréférentialité, ou comment la littérature а éсhаррé au silence // Noms et choses: Le corps de l’écriture dans la modernité slave / M. Weinstein (éd.). Aix-en-Provence: PUP, 2007. P. 117–127. На русском языке публикуется впервые.
Буквы на снегу, или Встреча двух означаемых в глухом лесу («Отчаяние» В. Набокова)
Публикуется впервые.
От футуризма — к формализму: В. Шкловский в 1913 году («Воскрешение слова»)
Впервые: Du futurisme au formalisme: Chklovski en 1913: La résurrection du mot // Europe (Paris). 2005. № 911. P. 37–54. На русском языке публикуется впервые.
Велимир I — поэт становлянин (А. Туфанов и В. Хлебников)
Впервые под заглавием: Futurisme, futurianisme ou devenirianisme?: Velimir Hlebnikov et Aleksandr Tufanov // Contributions suisses au XIV congrès mondial des slavistes à Ohrid, septembre 2008 / P. Sériot (éd.). Bern: Peter Lang, 2008. P. 109–122. На русском языке: Velimir Xlebnikov, poète futurien. Велимир Хлебников, будетлянский поэт // Modernités russes 8 / J.-C. Lanne (éd.). Lyon: CESAL, 2009. P. 437–448.
Кризис «текучести» в конце Серебряного века (О Леониде Липавском и его поколении)
Впервые под заглавием: La crise de la «fluidité» à la fin de l’Age d’argent: (Quelques mots sur Leonid Lipavski et sa génération) // L’Age d’argent dans la culture russe / J.-C. Lanne (éd.). Lyon: CESAL, 2007. P. 375–396 (Modernités russes 7). На русском языке публикуется впервые.
И течет «великая река» (Заметки о «Реквиеме» Анны Ахматовой)
Впервые: Pietroburgo, capitale della cultura russa/ Петербург, столица русской культуры / A d’Amelia (ed.) // Europa Orientalis (Salerno). 2004. № 5/2. P. 163–176.
«Оптический обман» в русском авангарде (О расширенном смотрении)
Впервые: Russian Literature (Amsterdam). 1998. Vol. XLIII–II. P. 245–258.
Даниил Хармс: поэт в двадцатые годы, прозаик — в тридцатые (Причины смены жанра)
Впервые под заглавием: Daniil Xarms: poète des années vingt, prosateur des années trente: Les raisons d’un passage // Revue des Etudes Slaves (Paris). 1995. T. LXVII/4. P. 653–663. На русском языке публикуется впервые.
Хармс — переводчик или поэт барокко?
Совместно с Т. Гробом. Впервые: Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения / Ред. Е. А. Тоддес. М.; Рига. 1992. С. 31–44.
Возвышенное в творчестве Даниила Хармса
Впервые: Wiener Slawistischer Almanach. 1994. Bd. 34. S. 61–80.
«Cisfinitum» и смерть: «каталепсия времени» как источник абсурда
Впервые: Russian Literature (Amsterdam). 2004. Vol. LVI. P. 199–212. Также: Абсурд и вокруг / Под ред. О.Бурениной. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 75–91.
Наказание без преступления (Хармс и Достоевский)
Впервые: Столетие Даниила Хармса: Материалы международной конференции, посвященной 100-летию Даниила Хармса / Под ред. А. Кобринского. СПб.: ИПЦ СПБГУТГ. 2005. С. 49–64. Вариант этой статьи: Достоевский и XX век / Под ред. Т. Касаткиной. М.: ИМЛИ РАН, 2007. Т. 1. С. 411–425.
Между «до» и «после» (Эротический элемент в поэме Пушкина «Руслан и Людмила»)
Впервые: Russian Studies (СПб.). 1995. Vol. 1. № 1. С. 156–181. Также под заглавием: Эротический элемент в поэме Пушкина «Руслан и Людмила» // Пушкин и Булгаков / Сост. А. Ковач // Studia Russica Budapestinensia. 1995. № II–III. С. 35–54. To же: «А се грехи злые, смертные…» Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X — первая половина XIX в.) / Изд. подг. Н. Л. Пушкарева. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1999. С. 712–736.
Повествовательные метели Пушкина (О «Капитанской дочке»)
Публикуется впервые.
От петербургского тумана к римскому свету: городская «поэма» Николая Гоголя
Вперые под заглавием: Du brouillard pétersbourgeois à la lumière romaine: le «poème» urbain de Nicolas Gogol // Gogol N. Les Nouvelles de Pétersbourg / Trad. A Markowicz. Arles: Actes Sud, 2007. P. 379–409 (послесловие). Ha русском языке публикуется впервые.
О зеркальной структуре повести «Дьяволиада» Михаила Булгакова
Впервые под заглавием: Zur Spiegelstruktur der Povest’ «Teufeliade» (D’javoliada) von Michail Bulgakov//Michail A. Bulgakov. 1891–1991: Text und Kontext / Hrsg. D. Kassek, P. Rollberg. Leipzig: Peter Lang, 1992. S. 9–18. Ha русском языке: Поиски в инаком: Фантастика и русская литература XX века/ Под ред. Л. Геллера. М.: МИК, 1995. С. 136–147.
Чистота, пустота, ассенизация: авангард и власть
Впервые под заглавием: «Чистое» / «нечистое» в русском авангарде // Utopia czystoњci i góry mieci — Утопия чистоты и горы мусора / Сост. R. Bobryk, J. Faryno // Studia litteraria polono-slavica № 4. Warszawa: Polska Akademia Nauk, 1999. C. 271–284. Вариант этой статьи на французском языке под заглавием: Pureté, vide, assainissement: L’avant-garde et le pouvoir // Bilan de la culture soviétique / G. Nivat (éd.). Bruxelles, 2000. P. 151–164 (Transitions. Vol. XLI—2).
В центре внимания книги – идеологические контексты, актуальные для русского символизма в целом и для творчества Александра Блока в частности. Каким образом замкнутый в начале своего литературного пути на мистических переживаниях соловьевец Блок обращается к сфере «общественности», какие интеллектуальные ресурсы он для этого использует, как то, что начиналось в сфере мистики, закончилось политикой? Анализ нескольких конкретных текстов (пьеса «Незнакомка», поэма «Возмездие», речь «О романтизме» и т. д.), потребовавший от исследователя обращения к интеллектуальной истории, истории понятий и т. д., позволил автору книги реконструировать общий горизонт идеологических предпочтений Александра Блока, основания его полемической позиции по отношению к позитивистскому, либеральному, секулярному, «немузыкальному» «девятнадцатому веку», некрологом которому стало знаменитое блоковское эссе «Крушение гуманизма».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Предлагаемое издание состоит из рада критических очерков. Цель автора заключается не в том, чтобы дать более или менее объективную, полную картину какой-либо стороны, течения, момента во всемирной литературе, цель его – откровенно субъективная. Прежде всего желал бы он показать за книгой живую душу писателя – своеобразную, единственную, никогда более не повторявшуюся форму бытия; затем изобразить действие этой души – иногда отделенной от нас веками и народами, но более близкой, чем те, среди кого мы живем, – на ум, волю, сердце, на всю внутреннюю жизнь критика, как представителя известного поколения.
«… Книга, которую я к старости своей пишу, названа «Энергией заблуждения».Это не мои слова, это слова Толстого.Он жаждал, чтобы эти заблуждения не прекращались. Они следы выбора истины. Это поиски смысла жизни человечества.Мы работаем над черновиками, написанными людьми. К сожалению, я не знаю начала этого искусства, а доучиваться поздно. Время накладывает железные путы.Но я хочу понять историю русской литературы как следы движения, движения сознания, – как отрицание. …».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.