Листья коки - [10]

— В этой долине много жителей. Она может дать для облавы сто двадцать человек. Там дальше — всего четыре селения. Но вон за теми вершинами — еще семь. Оттуда придет шестьсот человек. Уануко поставит тысячу. Больше всего зверя можно будет согнать с западных склонов гор. Кто обитает на той стороне горного кряжа?

Синчи не колеблясь ответил:

— Там округ Силустани. Управляет им Каркиляка, человек уже старый. Мужчин много, и все они опытные охотники.

Ловчий кивнул головой, все еще перебирая в пальцах узелки непонятного для Синчи письма.

— Да, Силустани — сильная крепость. Однако туда нам придется добираться с севера — от Кахамарки, через перевалы. Есть ли туда какая-нибудь дорога в горах?

Синчи решительно возразил:

— Там нет дороги. Есть только через долину со стороны Юнии.

— Это далеко. Придется сделать крюк. Нельзя ли добраться до Силустани более коротким путем?

— Есть тропы через горы, великий господин. Только они труднопроходимы. Горы слишком высокие. Там сейчас снег. Часто поднимаются снежные вихри, метели. Идти будет очень тяжело. Даже вигони спускаются сейчас с горных вершин.

Инка кивнул.

— Это мне известно. Посмотрим. Начнем все же с запада.

Неделю спустя Синчи убедился, что подготовка к большой охоте — дело нелегкое. Кахид сам обследовал выбранный район, а своих людей разослал с приказами в разные стороны, требуя при этом проворства и исполнительности. Синчи, как хорошего бегуна и к тому же местного жителя, посылали с поручениями чаще других.

За это время он исхудал, щеки ввалились, по ночам юноша часто не мог заснуть от усталости, однако в этой изнурительной работе Синчи находил какое-то странное удовлетворение. Впервые он видел ощутимые результаты своего труда. До сих пор он был лишь промежуточным звеном, передавая по цепи полученные распоряжения, и никогда не знал о результатах. Теперь он приходил прямо к куракам и жрецам, к начальникам сторожевых постов и произносил магические слова: «Именем сына Солнца сапа-инки Уаскара», — и сановитые мужи, которым смиренно подчинялись целые роды и провинции, неизменно отвечали ему:

— Все будет сделано, как повелевает Кахид, ловчий сына Солнца.

Синчи видел, как после доставленных им приказов прекращались работы на дорогах, в каменоломнях, на строительствах, как толпы рабочих, построенные в колонны, шли в указанном направлении. Он видел земледельцев, бросавших неотложные дела, видел жрецов, которые, получив распоряжение, сразу же замыкали врата храмов.

Только один раз получилось иначе. В селении, что находилось на расстоянии одного дня пути от Уануко, старейшина стал оправдываться перед Синчи, не скрывая своего страха и раболепствуя, словно перед важным сановником:

— Передай своему господину, что Юраку я не могу послать на охоту. Он вырезает узоры на камне, для стены над дверьми нового храма. Сам жрец и сам камайок — правитель уну сказали, что его работа угодна богу Солнца и что это уака. Постарайся объяснить господину как следует! Великий инка Кахид приказал: «Обязаны явиться все». Это правильно, потому что и сушеное мясо будут есть все. Но Юрака пусть остается. Ему доверено святое дело!

Синчи с любопытством разглядывал мастерскую ваятеля — большую, светлую, загроможденную каменными рельефами, статуями, отдельными фрагментами каменных фигур, валунами. Посредине лежала черная, шагов в пять длиной гранитная глыба, отполированная с одной стороны до полного блеска. На блестящей поверхности Юрака вырезал необычайно сложный мотив фриза. Посредине уже была выполнена центральная фигура барельефа: пасть ягуара в грозном оскале.

— Это… это капак-тити? — с испугом спросил Синчи, вспомнив недавнюю схватку двух хищников.

Скульптор, человек в расцвете лет, в котором, несмотря на его приземистую фигуру, чувствовалась огромная сила, только пробурчал в ответ что-то невразумительное. На пришельца и сопровождавшего его камайока он не обратил никакого внимания.

Камайок поднял долото, каким пользовался ваятель, и показал его Синчи. Острие бледно-желтого цвета при ударе по нему ногтем отзывалось высоким, чистым звоном, а врезаясь в твердый гранит, даже не зазубривалось.

— И об этом сообщи своему господину. Оно крепче, гораздо крепче боевых топоров. Тайное и трудное дело — изготовить такой сплав. Лишь немногие ваятели знают его секрет. Специальные мудрецы — амауты — обучают их этому сложному искусству.

Кахид, к огорчению Синчи, не придал его рассказу особого значения. Ваятель? Да, им даны привилегии. Это дар божий — такое умение. Пусть остается дома. А удивительный твердый металл, из которого изготовлены его инструменты? Известная вещь. Иначе чем же обработать каменные глыбы, из которых строятся храмы и дворцы? Рецепт сплава не составляет секрета.

И ловчий заговорил о другом.

— Из Силустани давно нет вестей. Я послал туда гонца через Юнию — никакого ответа. Вероятно, там оборвался мост над пропастью, и гонец с приказом погиб.

Синчи кивнул. Он знал этот мост. Узкая перекладина, подвешенная на двух канатах над пропастью, страшная даже для жителя гор. Он пробегал там, и у него тоже кружилась голова. Даже ламы переходили по мосту с явной опаской, хотя они легко удерживаются на самых крутых горных карнизах.