Листопад - [10]
В осиннике, как и всегда, знобко шуршал студеный ветер, между стволами по-змеиному шипела поземка. Застрекотала только что проснувшаяся сорока. Лось настороженно потянул ноздрями воздух, повел головой. И тут его взгляд уловил зеленоватые огоньки волчьих глаз. Они, как гнилушки, светились из заснеженного чапыжника. Лось метнулся в сторону. Под его копытами захрустел валежник, затрещала поросль молодого осинника. У отрожка дорогу ему преградила стена бурелома. Сделать бы последний прыжок. Но иссякали силы. Стая окружала с трех сторон.
Лось фыркнул дерзко. Длинные уши сошлись концами, к бою согнулась сухая нога.
Первым подоспел один из прибылых. Пружиной взметнулось его тело и тут же, окрашивая кровью снег, впечаталось в сугроб.
Хищники остервенели, припадали к земле, готовые к прыжку. Но боялись, лишь щелкали зубами. Матерая вдруг вскочила и кувырком пошла по кругу. Завертелись за ней и волчата. Лось медленно поворачивал вслед за ними голову. Не заметил он притаившегося за буреломом Корноухого. Взметнулся тот из-за куста и в один миг повис на лосиной спине. Облако снега взвилось над сворой зверей...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
- Папа, я тебя совсем не вижу! - Наташа, капризно поджав губы, отвернулась к окну. - Хотя бы выходной посидел дома...
Буравлев неловко потоптался у порога, с нарочитой небрежностью проворчал:
- Не стрекочи ты, Сорока-Белобока! На пенсию вот пойду - надоем тебе. День и ночь буду на печке сидеть да требовать: подай да прими.
Он наглухо застегнул полушубок и, взглянув на нее ласково, уже мягче сказал:
- Ты уж прости меня, дочка. Даю слово, в следующий выходной будем вместе. А сегодня не могу. Работы певпроворот.
Да, воскресенье для Буравлева - чистое наказание. Не в его характере сидеть дома и заниматься своим хозяйством, когда в лесничестве столько неотложных дел. Лес рубили без всякого разбора, как кому придет в голову. В рощах и борах образовались "щели" - гибло немало молодняка. В нерасчищенных, захламленных урочищах деревья друг от друга заражались и засыхали. Нужно было что-то срочно делать, как-то наводить порядок. До выходного ли? Вот и ходил он по лесу, думал и прикидывал, стараясь найти для себя ответ.
Под ногами ядрено поскрипывал снег. Скупые лучи солнца раскрашивали серебром на ветках деревьев бахромистый иней. Над домами лесничества столбами поднимался волнистый сизый дым. Буравлев стоял на тропке, протоптанной в сугробе, и удивленно смотрел на эту картину. Веяло чем-то давно забытым, родным. Ничего не изменилось. Все было, как прежде, в детстве: и все тот же дымок над крышей, и все тот же переливающийся причудливыми красками иней. Но что-то было и не то. Может быть, другим был он сам...
Вон там, посреди белой поляны, когда-то жались друг к другу три ветвистых старых вяза. Они были похожи на сказочных витязей. А вокруг тесными редутами, как в охране, стояли стройные сосны. Когда над лесом бушевала пурга, на поляне было тихо, как в доме, сосны не давали сюда проникнуть вихревому ветру.
К вязам приходили лоси. Буравлев не раз видел их из окна сторожки. Сейчас вязов-витязей не стало. Поредели и сосны.
Буравлев пересек поляну, неторопливо углубился в лес. В Красном бору долго приглядывался к соснам. Их посадил отец в тот самый год, когда он родился. Выросли, обматерели его ровесницы. Разбросав веера сучьев, они, как в заколдованном сне, стояли гордыми красавицами. Тишина. Не дрогнет ни одна веточка, не шелохнется ни одна хвоинка. Эту сказочную тишь не тревожил даже одинокий крик желны за Окою.
Из ельника на тропинку выскочил огромный черный пес. На загривке у него вздыбилась шерсть. Он был похож на волка.
- Топтыга, назад! - раздался из-за кустов басовитый голос, и на, тропинку вышел Костя Шевлюгин, в полушубке, подпоясанном широким солдатским ремнем, с двустволкой за плечом.
- Не бойтесь, Сергей Иванович, не тронет, - предупредил он.
- Да я не особо из трусливого десятка! - заметил Буравлев.
- Вот вышел погулять. Погода больно хороша.
Костя снял с плеча ружье и поставил его у ствола сосны.
- Сколько протопал, а следа ни одного не заметил.
- Даже белка стала диковинкой, - сказал Буравлев. - Лес редеет, и зверье уходит. Бывало, зайдешь в дубняк и кого только не встретишь?.. А сейчас там хоть шаром покати. Разве только за пень зацепишься. И зачем нужно было сводить его?
- Это надо у вас спросить, - пожал плечами Костя.
Навострив уши, с тропинки сорвался Топтыга и, утопая по брюхо в сугробах, кинулся в овраг. Между стволами сосен замельтешила огромная черная птица. Шумно хлопая крыльями, она проплыла почти над самыми головами. Лицо у Кости озарилось мягкой, добродушной улыбкой, глаза весело засветились.
- Какой косач! - восторженно сказал он. - Молодой еще, потому и глупый такой.
- Что ж, стреляй! - сказал Буравлев.
- Пусть живет... Вы только посмотрите, Сергей Иванович, сколько красоты в его полете! - Костя поправил ремень на полушубке, улыбнулся. Отец мой говорит: волк - сволочь, лиса - прохвост, заяц - дурак. А птица она людям добрую весточку, словно зеленую веточку, песет...
"А ведь неплохой он парень", - невольно подумал Буравлев и протянул на прощанье руку.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.