Листки с электронной стены - [41]

P.S. Пересмотрев для контроля проанализированную сцену фильма, должен кое-что уточнить и даже покаяться в грехе гиперинтерпретации. Клео идет по улице без темных очков — она надевала их раньше, разглядывая людей в кафе, а выходя, наоборот, сняла. Любопытство встречных можно в принципе объяснить не экзистенциально, а чисто психологически — ее взволнованным, растерянным лицом и беспорядочным движением (не знает сама, куда идет). Тем не менее эффект «видимой камеры» все-таки работает: камера все время либо следует за спиной героини, либо просто занимает ее место, так что прохожие оглядываются одновременно и на женщину, и на объектив. И еще уточнение: о Клео в этой сцене нельзя сказать, что она решилась «поступать на свой страх и риск, нарушая привычную систему социальных ролей»; она всего лишь выбита волнением из привычной роли женщины-куклы и пробует утвердить себя не как субъекта действия, а только как субъекта зрения. Этого, однако, достаточно для всего дальнейшего: в кино «видеть» — самое сильное действие, сильнее чем убить…

Facebook

Nuit debout 11.06.2016

Приехав на несколько дней в Париж, не преминул сходить на площадь Республики, где уже три месяца продолжается гражданское движение Nuit debout — французский аналог Майдана, который никто не пытается разгонять, поэтому и сам он вполне мирный. Движение, похоже, возникло как психологическая реакция на теракты прошлой осени — на той же площади, где проходили грандиозные митинги протеста против террора, где до сих пор сохраняется народный мемориал его жертв. Сейчас оно идет на спад, это признают сами участники. Оно занимает примерно половину большой пешеходной зоны, на остальной территории играют дети, упражняются скейтеры, в специальном огороженном закутке волонтеры раздают бесплатную еду неимущим (там давно уже так принято). Сама акция Nuit debout объединяет человек 100, вряд ли сильно больше; большинство собираются ближе к вечеру, но кое-кто и живет в палатках прямо на площади. Здесь же рядом готовят и продают почти даром пищу, здесь же юные художники, расстелив на асфальте большие рекламные плакаты известных фирм, разрисовывают их ехидными рисунками и надписями. Асфальт тоже исписан лозунгами; в частности, в связи с начавшимся вчера футбольным чемпионатом их авторы вовсю изощряются в каламбурах с созвучными словами foot и foutre.

Сегодняшним вечером посреди палаток проходил митинг сирийской оппозиции, но он сильно отличался от основной акции: это был именно митинг, с эстрадой, с эмоциональной накачкой, с круговыми танцами под национальными флагами. Потом сирийцы ушли, а на площади продолжались гражданские дебаты — в формате общего собрания и тематических «комиссий», словно научная конференция с пленарными заседаниями и секциями. Люди стоят, сидят прямо на асфальте или на складных стульчиках, а то и просто лежат, иногда совсем узкими кружками человек по пять-шесть, едят и пьют, слушают выступающих через негромкие, не заглушающие друг друга динамики. Идет спокойная дискуссия на разные общественные темы, без крика, с доброжелательными, учтивыми модераторами. Маргиналов аккуратно изолируют. Вот на скамейке прямо рядом с участниками одной из дискуссий примостился сонный ханурик — на него никто не отвлекается, но когда он начинает совсем заваливаться набок, его дружелюбно, но решительно расталкивают: сиди где хочешь, только веди себя прилично. А вот в кружок вторгается сумасшедший, выкрикивает что-то несуразное, перебивая оратора: его пытаются урезонить сначала модератор, потом какие-то женщины из публики, но он всех отталкивает и продолжает орать; тогда подходит коренастый, накачанный и даже не очень трезвый парень, умело скручивает крикуна и тихо, без всякого лишнего насилия выводит его вон.

Вообще, поражает коллективная воля к организации, к созданию форм коммуникации. Выступающие записываются в прения; те, кто не хочет говорить сам, могут продиктовать свои мысли специальному «глашатаю» — сегодня это была девушка, crieuse, которая обходила публику с тетрадью, а время от времени брала слово и зачитывала собранные ею реплики. Выработан новый условный язык жестов, позволяющих показывать свою реакцию молча, без крика и без хлопанья (хотя в конце выступлений ораторам аплодируют): среди этих жестов-знаков есть «одобряю», «не согласен», «решительно не согласен», «расизм-сексизм!», «короче!», «громче!» За специальной стойкой дежурят юристы-волонтеры, консультирующие участников движения по правовым вопросам: один из них говорил, например, о мерах, которые принимаются, чтобы защитить название Nuit debout, не дать использовать его в коммерческих целях, как случилось в свое время с лозунгом «Je suis Charlie».

Эта тщательно разработанная всего за три месяца коммуникативная среда напоминает тем, кто помнит старые времена, студенческие дискуссии 70-х годов, после революционных выступлений 68-го. Она совсем не похожа на лондонский Speakers’ Corner в Гайд-парке (который, кажется, совсем захирел — в прошлом году я не видел там ни души), с его монологами-проповедями и равнодушными зеваками вместо публики. Из общественного клуба на площади исходят проекты протестных действий в других местах города, о них объявляют в ходе заседаний. Разумеется, объявления помещаются и на сайте, где продолжаются дискуссии и обсуждаются дальнейшие формы развития движения. Скорее всего, майдан на площади Республики через какое-то время исчезнет, но его участники уже наладили контакты между собой, попрактиковались в прямой демократии — они будут продолжать это дело и дальше, просто как-то иначе.