Листая страницы сербской истории… - [79]
Более определённо высказывались югославские коммунисты: «Курс двора сводится к тому, чтоб при помощи коалиции по возможности ослабить Радикальную партию… расширить свой базис и, окружив себя незначительными партиями, играть руководящую роль в политической жизни страны»[152].
С. Радич не обманул ожиданий венценосца. За время действия «сербскохорватского соглашения» сменилось четыре кабинета. И все правительственные кризисы были вызваны поведением лидера ХКП. Как вспоминал М. Антич, «от Радича потребовали подать в отставку, которая вызвала падение всего правительства. Так наступила последняя драматичная фаза борьбы против Пашича»[153].
В декабре 1926 г., как и в конце 1918 г., король отказался утверждать его на посту главы правительства, во главе которого он видел Л. Йовановича – подконтрольного себе радикала, готового «подсидеть» партийного шефа. Выяснение отношений между Александром и Н. Пашичем произошло во время аудиенции, которую тот испросил, чтобы потребовать предоставления себе мандата на формирование кабинета. Ведь его выдвинул Главный комитет партии, выступавшей от имени парламентского большинства. В ответ монарх обвинил собеседника в соучастии в финансовых аферах, якобы реализуемых его сыном Радомиром. Упоминание сына Н. Пашич, должно быть, воспринял как угрозу со стороны короля не себе лично, а своей семье. Иначе трудно объяснить, почему для него, немало повидавшего в жизни, невозможность в очередной раз возглавить правительство стала таким ударом. Так или иначе, на следующее утро после разговора с Александром 82-летний политик скончался[154].
Ослабление позиций Н. Пашича через воздействие на его парт нёров по правительственной коалиции и членов Радикальной партии иллюстрирует приверженность нашего героя принципу «разделяй и властвуй». Приближая к себе какого-либо партийного функционера или генерала, король видел в нём потенциального союзника, своего агента влияния в правительстве или партии. Неудивительно, что едва ли не все политики и государственные деятели, упоминающие Александра в своих мемуарах, пишут о том, как он в доверительных беседах с ними крайне нелицеприятно высказывался об их партийных товарищах, коллегах и начальниках. Выражение согласия или несогласия с подобными оценками должно было дать королю понять, готов ли собеседник забыть о партийной дисциплине и субординации ради выполнения своего верноподданнического долга.
Так, например, Светозар Прибичевич, один из лидеров ДП и фаворит принца-регента в первые годы существования Королевства СХС, вспоминал, как тот в декабре 1918 г. во время выше описанного правительственного кризиса жаловался на Н. Пашича, предполагаемого шефа формируемого коалиционного кабинета. Среди его прегрешений было как то, что «с ним невозможно стало работать», так и то, что «он обманул Александра – устроил своего сына на дипломатическую службу, а у того даже аттестата зрелости нет»[155].
Министр финансов М. Стоядинович подвергся аналогичному тесту в марте 1926 г., на который пришлась кульминация конфликта между Н. Пашичем и С. Радичем: «Во время аудиенции король, пребывавший в хорошем настроении, сразу привёл меня в замешательство следующим вопросом:
– Что думаете, кто победит – Пашич или Радич?
– Ваше величество, сербский народ на стороне Пашича. Победит он…
Король сразу помрачнел… А я понял, что допустил промашку, ответив не так, как он хотел.
– Ах вот вы как думаете… Давайте, что у вас на подпись»[156].
В разговоре с отставным генералом Светиславом Милосавлевичем, ставшим в 1926 г. министром транспорта, Александр костерил уже всех «так называемых политиков» из числа партийных деятелей, включая «коррупционера» Стоядиновича, «никчёмного типа попа Корошеца[157]», Прибичевича с Радичем и даже непосредственного шефа собеседника премьера Николу Узуновича. На прощание же король дал Милосавлевичу следующие инструкции: «Первое, обо всех важных вопросах – профессиональных, материальных или личных – докладывайте мне регулярно. Я люблю знать всё, что делается. Второе, обо всех трудностях в работе сообщайте мне, а только потом председателю правительства…»[158]
Здесь следует пояснить, что Н. Узунович в 1920-е гг. был самым преданным королю членом Радикальной партии, в 1929 г. присоединился к «диктатуре», а в 1930-е гг. дослужился до премьерского кресла. Его упоминание в одном ряду с прочими «никчёмными типами» иллюстрирует тот факт, что, вербуя сторонников, Александр рассчитывал использовать их не только для борьбы с очевидными противниками, но и против тех, кто сегодня лоялен престолу, но завтра может чрезмерно усилиться и стать для него опасным. По-другому сложно было бы объяснить смысл тех уничижительных эпитетов, которыми монарх за глаза награждал представителей своего ближайшего окружения, которых он сам назначал на высшие государственные должности. Показателен описываемый С. Милосавлевичем эпизод с отставкой премьера Милана Сршкича, состоявшейся в январе 1934 г.: «Приветствуя меня, король сразу спросил: “Вам жалко, что Сршкич ушёл с поста председателя правительства?” Я улыбнулся, а король, не дожидаясь моего ответа, продолжил: “Этого несерьёзного беспринципного человека, этого мелкого интригана… я больше не мог терпеть”»
