Листая страницы сербской истории… - [148]

В целом период 1991–1995 гг. был периодом полного взаимонепонимания между руководством Югославии и России. Югославия ждала от России поддержки, а Россия смотрела на Запад, пытаясь построить новую внешнюю политику, стать равноправным партнёром западных стран в новой системе международных отношений, складывавшихся в Европе и мире. Результатами такой политики стали падение авторитета России среди югославянских народов, вытеснение её ими из зоны своих традиционных интересов, расширение политического, экономического и военного присутствия США в Европе, а Германии – на юге и востоке Европы.

Одновременно первая половина 90-х годов показала и существование в народе исторической памяти. В трудные минуты нашей истории исторические традиции, так долго остававшиеся невостребованными, возродили политические и общественные движения российской общественности, патриотический порыв интеллигенции, политические манифестации законодательной власти, движение добровольцев среди молодёжи, военных и казачества. События на Балканах всколыхнули давно забытые идеи славянства, духовной близости, попытки сохранить и уберечь свою духовную самобытность. В середине 90-х гг. уже вся Россия знала о том, что происходит на Балканах. И антинациональным средствам массовой информации всё труднее было дезинформировать общественность.

Ошибки исправлять трудно, но извлекать уроки полезно, хотя и нелегко.

Россия должна была уделить самое пристальное внимание проблеме внешней политики, разработать её концепцию, определить приоритеты. Россия обязана была объявить Балканы зоной своих национальных интересов, что позволило бы избежать такого негативного последствия деятельности международных организаций, как отсутствие партнёрских отношений между ведущими государствами в решении проблем югокризиса. Мы должны были бы уделять большое внимание развитию сотрудничества в области культуры, науки, поддерживать и оберегать добрые отношения наших православных церквей, стараясь противостоять разъединительным тенденциям.

Как же, на наш взгляд, следовало подходить к определению внешнеполитического курса?

Каждая страна имеет свои национальные интересы, и Россия – не исключение. Определяя их, следовало исходить из геостратегической безопасности, неприкосновенности внешних и внутренних границ, сохранения исторического, культурного, географического пространства, сохранения традиций, духовного единства. Россия должна была подумать о союзниках или государствах, которые ей хотя бы не противостоят. Любое государство имеет определённые зоны безопасности и, наоборот, регионы напряжённости. Последние она должна знать и, соответственно, пытаться нейтрализовать. Наряду с политическими или геополитическими интересами существуют и экономические интересы.

Каждый из названных элементов тесно связан с Балканами. Когда бывшие республики СССР составили первый «пояс безопасности» России, Балканы становились её вторым непосредственным рубежом. Поворачиваясь спиной к Балканам, Россия теряла естественных исторических союзников, приобретала полигон НАТО с долговременными военными базами в непосредственной близости, а также контроль США над Адриатикой и выходами в Средиземное море. Неадекватная позиция, занятая Россией в годы кризиса, буквально толкала народы Балкан в НАТО. Россия могла бы сыграть роль контрбаланаса негативных явлений, связанных с изменением системы равновесия сил в Европе. Самый удобный для этого плацдарм – Балканы. Играть стабилизирующую роль, уравновешивать негативные тенденции на глобальном и региональном уровнях было под силу российской дипломатии. Именно такие тенденции отчётливо проявились, когда российскую дипломатию возглавил учёный и опытный политик Е. М. Примаков.

Четвёртый период можно назвать периодом разочарования в быстрой интеграции в западную систему европейской безопасности. Наряду с другими факторами, влиявшими на изменение внешнеполитической концепции, анализировались и итоги балканского кризиса, которые уже были очевидны к началу 1996 г.

С изменением руководства МИД и назначением на должность министра иностранных дел Е. М. Примакова в начале 1996 г. начинают вырисовываться новые параметры внешней политики России. Столкнувшись с последствиями политики Козырева, Примаков уже в марте 1996 г. заявил об «активной политике по всем азимутам», целью которой было: создать наиболее благоприятные условия для того, чтобы сохранялась целостность России; играть роль контрбаланса тех негативных тенденций, которые проявляются в международных делах; пытаться сбалансировать неблагоприятные моменты, которые проистекают из главенствующей роли только одной державы в мировом международном процессе при переходе от двухполюсного мира к многополюсному; гасить те дестабилизирующие факторы, которые есть в мире, активно участвовать в ликвидации конфликтных ситуаций.

В августе 1996 г. министр впервые заговорил о национальных интересах России. Примаков отметил, что необходимо «отстаивать национальные интересы России, идя даже на разногласия, предположим, с США, – но в рамках партнёрства, не сползая к конфронтации». Министр выразил недовольство складывающейся системой главенства одной державы в системе международных отношений, когда право миловать и казнить принадлежит только одной стране. Он подчеркнул, что «двухполюсный мир ранее соперничавших двух сверхдержав и блоков должен эволюционировать не к однополюсному под командой США, а к многополюсному, где у России больше маневра для защиты национальных интересов»