Лист Мёбиуса - [93]

Но лесть ему претит. И когда один за другим несколько человек удаляются, вежливо объясняя, будто надо поспеть еще на одно совещание (по вопросам противопожарной безопасности, орнитоза голубей и черт знает кого еще), Йонас встает и спокойно говорит, что ему тоже надо идти. Куда? Он должен пойти… в кабак! Разумеется, в этом видят намек на необоснованный уход людей, и шутку Йонаса единодушно признают весьма остроумной…

Но Йонас в самом деле отправляется в кабак! Его нервы больше не выдерживают.

Alea jacta est!.. Жребий брошен. В его жизни начинается серия неожиданностей.

На людей, редко прикладывавшихся к рюмке, крепкие водные растворы спирта действуют очень сильно. И не составляет труда найти собеседника, готового за стопочку выслушать и одобрить мысли, высказанные в необычно резкой для Йонаса форме. Мысли в высшей степени критические и радикальные: «Таких нахлебников следует отправлять лес пилить или канавы копать! Тогда из нас, пожалуй, еще получатся настоящие мужчины!» Прямо так и режет раскрасневшийся Йонас Плоомпуу, и мы вынуждены констатировать, что в его заявлении есть нечто пророческое.

Мерзопакостный зеленый змий взял в полон благородного и не слишком опытного Йонаса Плоомпуу, и гулянка продолжается. Продолжается всю ночь в разных местах и финиширует в каком-то весьма сомнительном притоне, где несчастный Йонас просыпается на следующее утро в объятиях сострадательной женщины далеко не первой молодости. Можно считать, что Йонас первый раз нарушил супружескую верность, конечно, если какое-то нарушение вообще имело место.

Разумеется, его мучают угрызения совести. Разве в том лишь некоторое облегчение, что музыкальная спутница его жизни укатила в Грузию на симпозиум меломанов-полифонистов. Гораздо страшнее другое — таинственным образом затерялась папка с важными бумагами, даже чрезвычайно важными, как представляется ему теперь.

Надо отправляться на поиски. И Йонас, человек до сих пор кристальной честности, вынужден позвонить на работу и солгать, будто он занедужил. Да и ложь ли это?

Поиски папки начинаются с первого пристанища — того самого кабака. Сегодняшний день пролетает быстрее вчерашнего и заканчивается в том же самом притоне. Конечно, без папки.

Деньги на исходе. Йонасу кажется, что всё пропало. Стыдно сказать, но по части выпивки наш герой, которому до сих пор фортуна улыбалась, опыта не приобрел. Конечно, он знает о прогулах, приходилось подписывать фиксировавшие их документы, а вот сам себе никак не может втолковать, что ничего из ряда вон выходящего с ним не произошло, мир не рухнул.

Ноги приносят Йонаса домой. Он достает сберкнижку; ой, как трясутся руки — трудно заполнить расходный ордер! Прежде всего надо чуточку поправить головку… Наконец он отделывается от дружков и отправляется бродить по городу в мрачном одиночестве. Эх ты, венец творения, небось почувствовал на собственной шкуре — коли пришла беда, отворяй ворота! Все равно как с пчелами — когда раз тебя ужалили, жди второй, и третий, и десятый, потому что у пчелиного яда есть запах, привлекающий новых нападающих; а вот сопутствует ли попавшему в переплет человеку своеобразный запах, притягивающий новые несчастья? Кто знает.

Йонас оказывается в пригороде. Дорога ведет к мясокомбинату, где они с большим трудом ввели в срок новые мощности. Всего неделю назад Йонас передал директору комбината символический ключ на бархатной подушечке. И в теленовостях показали это событие. Оба деятеля — Йонас Плоомпуу и директор мясокомбината елейно улыбались друг другу. Фактически же дела обстояли скверно: объект завершен не полностью, масса недоделок, но от передачи последнего земного пристанища скотины зависела судьба переходящего знамени. Йонас взглянул в вечерних сумерках на новое строение, и сердце у него защемило. Он пошел вдоль глухого забора, ибо подобные изобильные мясом места с максимальной строгостью отгораживаются от прочего мира.

И тут вдруг… прямо под ноги Йонаса Плоомпуу шмякнулся большой сверток в плотной оберточной бумаге. Что это такое? Йонас наклонился и посмотрел. А что там, собственно, могло быть кроме мяса. Этакий оковалок килограммов на восемь-девять. Явно воровского происхождения.

Йонас Плоомпуу, честный человек, конечно, не мог пройти мимо — поднял сверток с земли и решительно направился туда, где, насколько он знал, находилась будка вахтера и проходная. Однако и нескольких шагов сделать не успел, как к нему бросились три человека, причем один в милицейской форме. Сверток тут же отобрали, а Йонаса не слишком ласково попросили следовать за ними.

— Наконец-то ворюг сцапали! Правильно мы Освальда подозревали, а это что за птичка? Ну ничего, сейчас выясним. Во всяком разе спиртным от него несет, как из бочки.

Йонаса препроводили в проходную и потребовали документы. Все его оправдания, мол, он понятия не имеет о свертке и его содержимом — только теперь видит, что там мясо, — пропустили мимо ушей.

— Хватит зубы заговаривать, — посоветовал тот, что постарше, назвавшийся сотрудником ОБХСС.

Йонас снисходительно предъявил удостоверение — пускай убедятся, что перед ними не кто-нибудь, а весьма ответственный работник.