Лисица и виноград - [17]

На тягость жизни подневольной

            Вдруг возроптал.

Завидуя могуществу и власти

Сенаторов, он с яростью вопил:

«Им весь почет, – нам все напасти,

Налоги, подати! Мы выбились из сил!»

            И, возмущенный, за стенами

            Сбирался грозными толпами.

Менений, приравняв бунтующих людей

К тем Членам, что подняли возмущенье,

Прекрасной баснею своей

Смирил народное волненье.

Волчья хитрость Перевод А. Измайлова

По нужде Волк постился:

    Собаки стерегли и день, и ночь овец.

    Однако же и Волк был не глупец.

    Вот думал, думал он и ухитрился,

Да как же? – пастухом, проклятый, нарядился:

    Надел пастуший балахон,

    Накрыл себя пастушьей шляпой,

    И, опершись о посох лапой,

    Подкрался в полдень к стаду он.

Пастух под тенью спал, собаки тоже спали,

И овцы все почти, закрыв глаза, лежали,

Любую выбрать мог. «А что? – Волк думает. –

Когда теперь примуся

        Душить овец, то вряд отсюда уберуся:

Начнут блеять, а я не унесу и ног;

Дай лучше отгоню подалее все стадо.

Постой, да ведь сказать хоть слово дурам надо:

Я слышал, как пастух с овцами говорил».

И вот он пастуха как раз передразнил:

                    Завыл.

Поднялся вдруг Барбос; за ним Мурза вскочил:

Залаяли, бегут. Мой Волк уж прочь от стада,

Но в амуниции плохая ретирада:

        Запутался он в платье и упал.

        Барбоска вмиг его нагнал,

Зубами острыми за шею ухватился,

Мурза тут подоспел, за горло уцепился;

Пастух же балахон и шкуру с Волка снял.

        О святках был я в маскараде:

Гляжу, стоит в кружку какой-то генерал,

В крестах весь, вытянут, как будто на параде, –

        И как о Тактике он врал!

        Что ж вышло? это был… капрал.

Старик и его сыновья Перевод В. Мазуркевича

Послушайте рассказ фригийского раба!

        Он говорил, что сила в единенье,

Что сила всякая в отдельности слаба,

И если сделал я в рассказе измененье,

То вовсе не затем, чтоб, завистью томясь,

        Я добивался той же громкой славы, –

Нет, просто описать хотел я ваши нравы.

          Ведь Федр, лишь к почестям стремясь,

Нередко увлекался славой;

        Но я ее считаю лишь забавой.

        Итак, вернусь к рассказу поскорей,

        Как поучал отец своих детей.

        Старик прощался с жизнию земною

        И обратился с речью к Сыновьям:

«Вот тонких прутьев пук, скрепленных бечевою;

Сломайте-ка его, а я попозже дам

          Вам объясненье, в чем тут дело».

Пучок взял Старший брат, – усилия напряг

И возвратил, сказав: «Нет, не сломать никак!»

Пучок взял Средний брат уверенно и смело,

Но – тот же неуспех! И Младший брат не мог,

Как оба старшие, переломить пучок.

Потратили они и труд, и время тщетно,

Из прутьев ни один им не пришлось сломать.

«Бессильные! – сказал с улыбкой чуть заметной

Отец. – Ужели ж мне пример вам показать?!»

        «Он шутит!» – порешили дети.

        Но нет, Старик бечевку развязал,

          Рассыпал прутья эти

И каждый без труда в отдельности сломал.

        «Вы видите! Вот сила единенья!

Так будьте же дружны! Пусть сблизит вас любовь».

У ложа Старика стояли все в смущенье,

Но, чуя смерть свою, заговорил он вновь:

«Пред Вышним Судией сейчас готов предстать я

В стране, где ни вражды, ни лжи, ни злобы нет.

Прощайте, милые, и дайте мне обет,

Что будете всегда вы дружно жить, как братья».

Рыдают Сыновья; в печали каждый брат

Хранить завет отца навеки обещает;

Прощается Старик с детьми и умирает.

В наследство Сыновьям (отец их был богат)

Досталося имущество большое,

Да только жаль, расстроено оно;

И бедным Сыновьям с тех пор не суждено

        Пяти минут побыть в покое:

Здесь теребит сосед, там лезет кредитор,

Тут просто жалоба, а там судебный спор.

Сначала всем троим удача улыбалась, –

В союзе дружеском был твердый их оплот,

Но дружба тесная недолго продолжалась;

Их сблизило родство, разъединил – расчет.

Тщеславье, злоба с завистью и сплетней

        В их отношеньях стали все заметней.

          Сначала спор, затем раздел, –

А враг как раз лишь этого хотел;

        Вновь кредиторы налетели,

          Ущерб наносят в каждом деле,

          И каждый промах, ложный шаг

          Подстерегает хитрый враг.

          В суде ждет братьев пораженье,

          Но братья продолжают спор

          И делают в каком-то ослепленье

      Друг другу все наперекор!

Один решает так, другой решает эдак,

        И напоследок

      Они узнать принуждены,

Что этою враждой вконец разорены, –

И тут, хоть поздно, вспомнили с тоскою

О прутьях, связанных одною бечевою.

Козел и Лисица Перевод А. Измайлова

    Козел большой, рогатый,

Преважный с виду, бородатый,

Но по уму едва ль не брат ослу родной,

С плутовкою Лисой дорогой шел одной.

День самый жаркий был; листок не колыхался;

Их жажда мучила, а солнце их пекло.

Шли, шли они, и вдруг колодезь им попался.

«Смотри-ка, куманёк, вода здесь как стекло!

Не хочешь ли испить?» – Лиса Козла спросила.

Безмозглый бородач в колодезь мигом скок:

Колодезь этот был, по счастью, не глубок.

Лисица, видя то, туда же соскочила,

    И взапуски ну двое пить.

Лиса, напившися, сказала: «Как нам быть,

Голубчик куманёк? Идти еще далёко;

        А вылезть вон нельзя – высо́ко!»

        «Не приложу ума:

        Подумай, кумушка, сама».

«А вот я вздумала: пожалуй, потрудися,