Лишними не будут - [17]

Положив трубку. Решетов прошел к столу. Съел яичницу с колбасой, выпил чашку кофе.

— Тоня, ты не можешь сегодня отпроситься с работы?

— А что случилось?

— Ничего особенного, я хотел с тобой вместе съездить в ГАИ.

— Раньше ты меня никогда не приглашал в ГАИ. Что я там буду делать?

— Пустяки, поприсутствуешь — и все. Я за тобой заеду.

— Хорошо, во сколько?

— Без четверти двенадцать.

— Я постараюсь договориться с главным врачом.

— В твоем положении я бы каждый день отпрашивался, — пошутил Решетов. — Тошнит, то да се.

— Жена беременна, мужа тошнит. Раньше ты почему-то меня никогда не приглашал туда.

— Пустяки, — повторил Решетов. — Полчаса-час, не больше.

«Что тут особенного? — сказала себе Тоня. — Ничего особенного...»

И все-таки она с беспокойством ждала двенадцати. Договорилась с главным врачом. Без четверти приехал муж. И почему-то на такси, чего он себе никогда не позволял — лишняя трата.

— А почему не на своей машине? — спросила она. Решетов приостановился, они только что вышли из вестибюля больницы, взял ее за локоть.

— Тоня, у нас небольшая махинация. Надо помочь Льву. Я думаю, ты не откажешься помочь Льву?

— Нет, конечно. — Тоня немного успокоилась. Лев дурное затевать не станет.

— Он собрал машину. А ездить, как ты сама слышала, не желает. Мы условились эту машину продать. Но Льва ты знаешь, он рохля, непрактичный, попросил меня. Я продал его машину одному узбеку. Фамилия его Насыров. Знатный хлопкороб и все такое. Из Андижанской области сюда приехал. Мы договорились с ним встретиться в ГАИ, чтобы снять машину с учета. Только и всего.

— А Лев где?

— Он меня попросил, — с легким раздражением пояснил Решетов. — Хозяин машины — это я.

— Артисты, — сказала Тоня и хотела было направиться к машине, но муж ее придержал.

— Подожди, тут еще одно обстоятельство... — Решетов слегка замялся. — Для Насырова я — Лев Иванович Москвитин, а ты его, то есть моя, жена.

— Ребячество какое-то! — Тоня хотела сказать «жульничество», мелкое, унизительное, но ради Льва не сказала, сдержалась. Не так уж часто Решетов выручает друзей, а Льва в особенности. Пусть уж хотя бы в такой форме да поможет кому-то.

— Ты должна это засвидетельствовать перед Насыровым, только и всего.

— Ясно, — сказала Тоня с досадой. — Вы со Львом просто гении. Гиганты мысли. — И тут же подумала, что муж наверняка договорился со Львом на какую-то часть выручки, наверняка. Скорее всего Лев сам ему предложил, а он-то уж отказаться не смог. «Лишними не будут». Тоня вздохнула.

— Все? Инструктаж окончен?

Так называемые мужские дела.

— Ты должна называть меня Львом.

Тоня промолчала. Достаточно того, что она его никак не будет называть. Прав Лев насчет автопсихоза. Пускаются во все тяжкие.

В двенадцать они подъехали в ГАИ. Встретились с Насыровым, смуглым сухопарым мужчиной лет сорока. В черном костюме, при галстуке, в тюбетейке и в сапогах. С небольшим чемоданом. Решетов их познакомил, был суетлив, любезен, кого-то, непонятно кого, играл.

— Номера захватили? — спросил он.

— Захватил, захватил, обязательно. — Насыров поставил свой чемоданчик прямо на землю, раскрыл его и подал номера Решетову, сначала длинный 09-76 АТЖ, потом квадратный и тоже 09-76 АТЖ. Тоне стало не по себе. Это же номер их машины, в чем дело?

— Завернули хотя бы в газету, что ли, — недовольно сказал Решетов.

— Зачем? Я их помыл, протер, они чистые, — оправдался Насыров.

Решетов сложил номера цифрами внутрь, сунул их в свой портфель.

— Вы пока здесь побудьте, — сказал он. — Я скоро вернусь. У меня начальник учета знакомый. А вы не скучайте без меня, поговорите пока. Моя жена — врач. — Решетов взял ее за локоть, и Тоня вздрогнула — такие у него были холодные, ледяные пальцы.

— Я с ним уже созвонился, — сказал Решетов и быстро пошел к длинному барачного типа зданию с вывеской.

— Как ваши дела? — с вежливой улыбкой спросил Насыров. — Как ваше здоровье?

— Спасибо, все хорошо...

«Почему наши номера, почему?»

— Красивый город Алма-Ата, — продолжал Насыров. — Зеленый, чистый. — Он был доволен покупкой, рад, что уже оформляется документ и через несколько минут он станет законным владельцем почти новой «Волги», которая прошла всего-навсего двадцать тысяч.

— Да, — согласилась Тоня, — зеленый город, чистый.

«Он снял номера с нашей машины и потому приехал на такси. Но для чего снял? Чтобы сдать их в ГАИ? А как же его... Наша машина? Осталась без номера?»

— У вас тут го-оры, — говорил Насыров с вежливой белозубой улыбкой. — У нас таких не-ету.

Горы хорошо были видны отсюда, темнели ели на склонах, сверкал снег на вершинах. Тоня тоже обернулась в сторону гор, посмотрела, сощурилась. Голова у нее кружилась. «Надо держаться... еще упаду, не хватало!»

— Краси-ивые, — негромко, удовлетворенно тянул Насыров. Как будто они для того и встретились, чтобы поговорить о природе. Он не считал возможным говорить с женщиной о деле, женщина есть женщина. И Тоню это устраивало, она боялась — а вдруг он спросит что-нибудь такое, и в ответ ей придется лгать. Но и молчать неудобно.

— А вы... в Узбекистане живете? — спросила она жалким голосом, решив спрашивать его и спрашивать, о чем попало, лишь бы он сам не спросил ее ни о чем.