Лишние дни - [65]

Андрюха ухмыляется и кивает. Уж он-то знает. Я и не сомневаюсь.

— Его, как и Вальтера, пробило на покурить. Лёжа в постели. В однокомнатной квартире. С родителями, которые не курят, рядом. Такой вот глюк: Дрон лежал на диванчике и курил. И плевался. Вот так: «Ть-фу! — у! блять!» Очень громко. «Ть-фу! — у! блять!» Затяжка. Очень смачная затяжка очень вкусным дымом СИГАРЕТЫ С ФИЛЬТРОМ. А может БЕЗ ФИЛЬТРА. Какая разница? Он лежал, курил и плевал на ковёр: «Ть-фу! — у! блять!!» А потом сигареты не стало: может, выпала, может, истлела, может, он её съел — кто знает? А может, в воздухе растворилась… Ть-фу! — у! блять! А потом Дрон вспомнил статистику: восемьдесят процентов пожаров возникают вследствие курения в постелях, злостно не оборудованных огнетушителями и ящиками с песком. Песок, понятно, для естественных нужд домашних животных.

Староста хмыкает и одним глотком допивает бутылку. Мальчонка уж тут как тут.

— В роли домашнего животного выступила средних размеров чёрная пантера с яркими глазами и ошейником за ушами. Зверюшка доверчиво потёрлась о Дрюнено бедро и замурлыкала «Smoke on the water». Дрона пробило на измену: «Маза фака щет, ща всё заполыхает!» Он вскочил, перебрал постель в поисках бэрика: подушка на полу, одеяло на голове, простыня между ног. В таком виде его застали разбуженные папики: «Андрюшенька, что с тобой?» Дрона тоже Андреем зовут.

— Тёзка, — староста медленно поворачивает ершистый череп, сверкая глазками вслед очередной массивной попке.

— «Андрюшенька, что с тобой?» Но Андрюшенька занят: он отталкивает пяткой надоедливую кошечку и щупает пуфики на предмет окурка, который обязательно станет причиной возгорания. Папа с мамой суетятся, бегают вокруг, но Дрон ничего не замечает, он занят оперативно-розыскной работой: нюхает обивку дивана — вдруг дымом штыняет? Штыняет позавчерашними носками в углу, дымом — извините! Что вдвойне подозрительно. О, идея: надо обезопасить родимую квартиру, залив пожароопасную зону водой. Вода есть на кухне. Надо заметить, что на кухонном столе у Дрона стоит два графина: один с кипячёной водой, второй с коробками спичек. Насчёт спичек — эдакий семейный приколец. Короче, Дрон щимится к графинам, невзначай наступив на хвост пантере. Пантера матерится папиным голосом, но Андрюшенька уже наливает воду из коробочного сосуда. Вода, естественно, не льётся. Высыпаются картонки «балобановских». Но Дрон на такие мелочи ложил: главное, пожар предотвратить. За Андрюшей семенят предки. Перепуганные. Папа интересуется: «Андрей, ты пьян?» «Нет», — отвечает Дрон. «Дыхни». Дышит. В натуре, без вкуса, без цвета, без запаха. Папа вспоминает свою армейскую молодость и сослуживцев из Средней Азии: «Андрей, ты что-то необычное курил?» Дрон чувствует, что способен говорить одну лишь правду, и только правду. Если бы папик поставил вопрос корректно, то получил бы исчерпывающий ответ и ещё тачку ответиков в придачу. Но… «Нет». «Сынок, что ты хочешь?» — это мама. «Водички». «Сейчас я налью», — папа высыпает спички и наполняет кружку водой. С воплем «До дна!» Дрон выпивает, резко выдыхает и занюхивает папиным хаером. Папа затравленно дёргается. Рот Дрона наполняется слюной, следовательно: «Ть-фу! — у! блять!!» Фазеры в панике: единственное дитё окончательно крейзанулось. Дрон стаскивает трусы и вышивает по квартире, блаженно улыбаясь и приманивая невидимых птичек: «Гуля, кися, гуля, кися! Ть-фу! — у! блять!!» Родители гуськом за ним. Потом были странные, но гениальные, песни под гитару — соседи почему-то не оценили искусство в три часа ночи. А Дрону было наплевать (Ть-фу! — у! блять!!) — он ушёл в другое измерение, в параллельный мир. Утром он вернулся из странствий, получил конкретный пропиздон от насмерть перепуганных родителей и решил с экспериментами завязывать. А то родные чрезмерно волнуются. Седеть начинают. Уж лучше водочку…

— Лучше пиво.

— Лучше, — допиваю, — намного лучше.

Бутылка — пацану.

* * *

Бутылка водки, бутылка вермута и бутылка «долины» — это подарок. Не упакованный — бантики-ленточки отсутствуют, но пить можно.

Идём на день рождения к Димычу Воронцову: Дрон, я, Амбал и Зомби.

Открывает сам именинник — подарок не берёт — боится отпустить дверь. Говорит, что может упасть. Приглашает войти, но сам торчит в дверях. Говорит, что в этом месте у него фиксация самая ярко выраженная.

Протискиваемся мимо. Навстречу выбегает СВ и кидается целовать Амбала. Амбал не теряется и хватает её за ягодицу, за что получает локтём по ебалу.

Заходим в комнату. На кровати Мойша трахает Яну. Они культурные молодые люди: делают ЭТО под одеялом. Чтоб не при всех. У Мойши даже принцип такой есть: секс — это только для двоих. Здороваемся по очереди с Мойшей — Мойша, без отрыва от производства, пожимает нам руки. Здороваемся с Яной. Яна здоровается с нами: стонет и кивает.

Идём на кухню. На кухне Кабан, Петя и ещё какие-то личности пьют спирт. Наливают и нам. Димыч сидит на унитазе и кричит, чтоб налили и ему. Когда СВ подаёт Димычу стакан, Димыч громко пукает. Из благодарности.

Оказывается, все они бухают уже третий день и очень обижаются, что мы так опоздали.