Лишние дни - [31]

Всю обратную дорогу Арина Ивановна с подозрением на нас косилась: должны вроде пахнуть «тик-таком», но штыняют опять не по-детски.

Мы благостно улыбаемся: микстура подействовала — тошнота сгинула, лицо Вадика дозрело до нормально-розового цвета, полегчало пацану. Что не говорите, а народная медицина — это нечто.

Шутки шутками — на счёт бабушкиных бредней, а неделю назад, ночью, учителя подняли лагерь: заболела девчушка из девятого «Б» — температура сорок и выше. Вызвали скорую, но там честно предупредили: в вашу тьму-таракань доберёмся не быстрее чем через три-четыре часа… Мы ползали по траве, жгли спички — искали жабу. Обычную жабу, на которую полагается подышать — передать болезнь, после чего земноводное, согласно поверью, должно сковырнуться. Нашли — Слон нашёл — больная подышала, жаба сдохла. Спустя час температура упала до приемлемых тридцати семи — без единой таблетки: во всём лагере не нашлось аспирина, зато обнаружились стратегические запасы димедрола и паркопана, безвозмездно жертвуемые из личных «аптечек» учеников. К утру приехал рафик с заблёванным водилой и нетрезвой медсестрой — ночью они отмечали юбилей главврача…

* * *

Костерок потрескивает. Глотаем водку — юбилейная пятнадцатая бутылка — к дискотеке готовимся. Чтоб культурно себя вести.

— Только вот этого не надо, — Вадик трогает нож, оттопыривающий карман моей афганки. — Так, пацаны, холодное оружие на подстилку!

Почему-то его слушаются — карман напрягает пустотой…

Музыка грохочет в столовой: темнота изредка рассекается моргающим светом, непереносимо хрипят колонки архипенсионного возраста.

Мы становимся традиционным кругом и танцуем: руки согнуты, как у боксёров, в локтях перед грудью, плечи двигаются в порядке «правое вперёд — левое назад, левое вперёд — правое назад», ноги перетаптываются на месте.

Я как-то по ящику смотрел то ли «В мире животных», то ли «Клуб путешественников», там африканские продвинутые пацаны очень похоже перед камерой выделывались…

Вот и мы так танцуем.

Так ВСЕ ТАНЦУЮТ.

Это ж вам не твист какой-то, не гопак — это же ТЕХНО!

Иногда сквозь толщу умца-умца-ударников прорываются разные «Винд оф чейндж», «Ганстас пэрэдайс» и «Донт ту ю край». Но если внимательно вдуматься и столько же выпить, становится понятно, что и рэп, и хардовые запилы тоже есть сплошное безнадёжное ТЕХНО.

В круг вклиниваются девочки.

Девочки строят глазки. Наши бляди — для чужого дяди. Их мальчики, подпирающие стены, нас откровенно ненавидят. Но нам на эту беззубую ненависть не менее откровенно положить: мы сильнее, а значит — всех можно, даже если и хочется.

В центре Юра танцует соло: от блаженства жмурится и медленно — стриптиз! — расстёгивает афганку. Взорам юных гурий открывается болтающийся у Юры между ног непозволительно огромный — для общественного места! — тесак в ножнах, прикреплённых к армейскому ремню.

Баб как ветром сдуло.

Наверное, стоило оставить ножик в шалаше.

Хлебосольные девичьи промежности с вывесками над клиторами «Добро пожаловать!» отменяются — спасибо хореографии Юрика. Балерон херов!

Танцует. Он в том самом состоянии соответствия души телу, когда кажется, что организм способен воспарить, кровь, кости, кишки и прочий ливер нематериальны, что пятки и пупок и есть душа. Короче, Юра потерял КОНТРОЛЬ…

Говорят, свобода измеряется длиной поводка.

И это правильно.

А ещё она измеряется наличием видеокамеры в углу, «жучка» в телефонной трубке, спутника-шпиона над головой. Бабушки у подъезда и дверной глазок напротив тоже отмеряют по себе твою свободу. А то вдруг её станет слишком много?! А то, что слишком, как известно, нехорошо. Вот поэтому и нужен КОНТРОЛЬ: поиск колющего-режущего в карманах и работа над ошибками в проверенных тетрадях. Надо, надо, надо… А то как же?!

Мы танцуем. Очередной медляк — Слон решается: выдвигается к стене, у которой на стульчиках сидят одинокие, никем не приглашённые самочки. В полумраке лица не просматриваются, а зажигалкой подсветить вроде некультурно. Короче, природа подскажет.

Доверившись инстинктам, Серж склоняется, в глубоком реверансе, потупив взор. Открытой ладонью, не глядя, тычет вперёд — приглашает на танец. А девчушку-то резвенькая: головкой качнула, ушла из-под удара, сохранила зрение. Не чувствуя тонкую кисть в своих фалангах, Слон повторяет манёвр. Не глядя. И опять пальцами в глаза. Резвенькая изворачивается. Слон опять не чувствует кисть. Не понимает. Выпрямляется. Пристально смотрит и разводит руками — типа я не понял, это чо, кидалово?! Девушка, сообразив, что сейчас начнут приглашать не пальцем в глаз, а, как минимум, кулаком в челюсть, отрывает ягодицы от мебели и кидается в распростёртые — не понял?! — объятья Слоника.

Лицо её остаётся в полумраке и загадкой, но рост в тени не спрячешь: полтора метра в прыжке на ходулях — фэйс как раз на уровне живота Сержа.

— Зато наклоняться не надо, — комментарий к карикатуре, и уже тише, нам: — Член сосать легко и просто детям маленького роста.

«Wind of change» — надо танцевать — и Слон танцует: его руки не достают до девичьей талии, девочка, на цыпочках, и всё равно едва касается ладошками его плеч, но это помеха единенью молодых сердец. Слон отодвигается чуток от своей избранницы и наклоняется, оттопырив зад для поддержания равновесия. Это решает проблему возложения рук на соответствующие места.