Лишенцы в системе социальных отношений - [68]
За лишенцев заступались и представители низовых органов власти. Весной 1928 г. житель деревни Дъяково Батюшковской волости Гжатского уезда Смоленской губернии П. П. Басов, лишённый избирательных прав как торговец обратился с просьбой о восстановлении в избирательных правах в уездный исполком. На его заявлении председатель местного сельсовета наложил резолюцию следующего содержания: «Подпись руки Басова свидетельствую и сообщаю, что вышеуказанный гражданин торговлей не занимается с 1926 г., и эксплуатацией наёмного труда, а работает в своём сельском хозяйстве и сапожном ремесле»[463]. Басова поддержал и волостной исполком, но уездный исполком отклонил его заявление.
В феврале 1928 г. житель деревни Перегорищи Касплянской волости Смоленского уезда И. М. Зеленцов, лишённый избирательных прав, как бывший полицейский, направил ходатайство о возвращении таковых в уездный исполком. Ещё раньше, в ноябре 1927 г., Лоинский сельсовет, на территории, которого проживал проситель, принял следующее постановление: «Возбудить ходатайство перед Касплянским ВИКом о восстановлении Зеленцова в избирательных правах… который со дня революции не был замечен ни в чём по отношению к Советской власти»[464]. Волостной исполком согласился с мнением сельсовета, но уездный исполком не восстановил Зеленцова в правах голоса.
Часто сами лишенцы, их односельчане или соседи и товарищи обращались с письмами — заявлениями в адрес высших руководителей государства с требованием справедливости. Так, крестьянин деревни Сыроквашино Хохловской волости Смоленского уезда Н. Тихонов в письме председателю ВЦИКа М. И. Калинину, написанном в марте 1925 г., сообщал: «Есть лишенные права выборов, те, кто честно служили рабочему правительству, свято исполняя волю любимого Вождя Ленина, и за их преданность ему и С.С.С.Р., благодаря личным счетам комсомольцев в перевыборной комиссии вершат дело и человека позорят, не стесняясь печатью молчания. Сослаться на Инструкцию, опубликованную в Известиях ВЦИКА от 29 января 25 года. Ответ — подайте заявление в ЦИК и только наша хата с краю, лишили тебя мы, а ты можешь себе хлопотать, обивать пороги циков…»[465].
Отношение общества к лишенцам (и соответственно лишенцев к обществу) начало становиться более жёстким с выборной кампании 1926–27 гг. Власть в это время предпринимала серьёзные шаги, направленные на уменьшение политического и общественного влияния экономически самостоятельных («зажиточных») слоёв города и деревни. Удар наносился и по «бывшим». В русле этой политики лежало и ужесточение избирательного законодательства, приведшее к резкому росту числа лишенцев, и новые ограничения налагаемые на них. Одновременно в ходе избирательной кампании местные большевистские и комсомольские организации старались разжечь классовую, социальную ненависть по отношению к состоятельным гражданам, «нэпманам» и «кулакам». Нередко на избирательных собраниях при составлении списков лишенцев вспыхивали острые столкновения между представителями власти и рядовыми избирателями. Как отмечалось в информационной сводке ОГПУ посвященной избирательной кампании 1926–27 гг. отношение к новой избирательной инструкции «со стороны лишенцев-кулаков и зажиточных» было резко отрицательным. Включение в число лиц, устраняемых от участия в выборах, новых категорий граждан — эксплуататоров наёмного труда, торговцев, владельцев предприятий, рассматривалось лишенцами «не только как „свёртывание демократии“, но и как „поход против старательного хозяина“»[466]. Об этом же писал, анализируя первые итоги избирательной кампании в РСФСР, первый секретарь Нижегородского губкома ВКП (б), будущий главный идеолог партии А. А. Жданов. В его статье, опубликованной в «Правде», в частности, говорилось: «Лишенцы стремятся остаться на избирательных собраниях и их дезорганизовать, увести за собой часть крестьян, что им обычно удаётся, а также апеллируют против сельизбиркома к сходу, как к высшей инстанции (политическая демагогия)»[467].
В Смоленской губернии подобные настроения были весьма распространены. 31 декабря 1926 г. состоялось заседание избирательной комиссии Рождественского сельсовета Озерищенской волости Дорогобужского уезда. На нём утверждался список граждан, устранённых от участия в выборах. Поначалу заседание проходило гладко, поскольку «лишение избирательных прав попов и торговцев не встретило никаких возражений, как в самой комиссии, так и присутствовавших на заседании». Однако когда дело дошло до включения в список лишенцев «мельников, бывших торгашей, прасолов — перекупщиков и эксплуататоров — кулаков, которыми… обилен Рождественский район, то здесь комиссии пришлось выдержать довольно сильный напор со стороны кулачества и их сторонников». Среди тех, кто наиболее активно выступал против, оказался и «председатель Рождественского крестьянского комитета Поляков, который чуть ли не в обморок упал, когда комиссия лишила избирательных прав его „благодетеля“, известного… кулака — эксплуататора Шашкова»
