Лишь небеса знают - [29]

Краешек света виднелся над ступеньками, и Элизабет не могла сообразить, было ли раннее утро или стало темно из-за бури. Она побежала наверх, чувствуя, как в лицо ей с силой летят брызги. На мокрой палубе на нее обрушился ливень. Мачты со скрипом кренились, когда шлюп раскачивало из стороны в сторону. Прикрывая глаза ладонью, она с трудом разглядела у штурвала темный силуэт Тэвиса.

— Нам надо подойти ближе к суше. Там волнение должно быть меньше, — прокричала она.

С подветренной стороны вода захлестывала борт, Тэвис не выпускал штурвала, и Элизабет беспомощно оглядывалась, не зная, чем она может ему помочь. Ветер все усиливался, волны накатывали одна за другой, и она испугалась, что не выдержат паруса. Треск ломающегося дерева подтвердил ее опасения. Задрав голову кверху, она увидела, как верхняя часть мачты падает в море, увлекая за собой главный парус. Элизабет бросилась к штурвалу.

— Что вы делаете? — прокричала она.

— Проклятый фрегат повредил нам мачту, а ветер лишь довершил дело.

— Как же нам теперь быть?

Вой ветра заглушил ее слова, следующая гигантская волна накрыла их, и, перед тем как погрузиться во тьму, она на мгновенье ощутила ужасную боль в голове.

Теплый солнечный свет пролился ей на лицо, Элизабет открыла глаза.

— Как вы себя чувствуете?

Пытаясь повернуть голову, чтобы посмотреть на сидящего рядом Тэвиса, она застонала и, поднеся руку к виску, нащупала шишку.

— Я обо что-то ударилась.

— О рулевое колесо. Вы меня напугали, я боялся, что вы не очнетесь.

«И вас бы это огорчило?» — подумала она, но спросила всего лишь:

— Вы представляете себе, где мы находимся?

— Нет, я плохой штурман, кроме того у нас нет карты.

— И нет секстанта.

— И нет секстанта, — повторил Тэвис.

— Такое далекое путешествие в мои планы не входило.

— В мои тоже.

— Что будем делать?

— Дрейфовать… пока кто-нибудь не подберет нас.

«Или пока не умрем». Тэвис помог ей подняться.

— Спущусь вниз, посмотрю, что там творится, — простонала Элизабет, — нам придется беречь воду и есть понемногу — кто знает, когда нас найдут.

В тот вечер «Безумная мечта» мягко покачивалась на воде в отражении лунного света, немного похожая со своей сломанной мачтой на привидение. Элизабет долго оставалась в каюте, но в конце концов желание подышать свежим воздухом заставило ее подняться на палубу, хотя ей и не хотелось встречаться с Тэвисом. Выйдя из освещенного помещения в темноту, она, тем не менее, сразу заметила его — он стоял на носу шлюпа и смотрел в море. Даже не видя его лица, Элизабет поняла, что он глубоко задумался. Очень тихо она присела на смотанный канат.

Иссиня-черное, казавшееся бархатистым небо было усеяно мириадами звезд. «Ночь с ее звездным убором и счастливым даром приносить успокоение».

— Вон там, высоко, на юго-западе, желтая Капелла, — произнесла Элизабет, не заметив, что сказала это вслух, пока к ней не обратился Тэвис.

— Если вы читаете по звездам так же хорошо, как управляете кораблем, то, наверное, можете вычислить, где мы находимся, — произнес он, подходя и садясь рядом.

— Дедушка научил меня узнавать звезды, — ответила она, ища над головой знакомые созвездия. — Мы с ним подолгу оставались одни на маяке, спасаясь от скуки.

— Мне давно было интересно узнать, как живут на маяках.

— Одиноко, — ответила Элизабет, — но деду там, по-моему, нравится. Он всегда рядом с морем.

— Вы с ним очень близки, — заметил Тэвис, как будто ему это уже давно было известно.

— Да, он мне очень дорог. Он объяснил мне многое о жизни и обо мне самой.

— А ваша тетя?

— Я считала ее страшной, злющей ведьмой, когда отец привез меня к ней. — Элизабет улыбнулась. — Ничего ей не нравилось, я не могла ей ни в чем угодить, мы без конца ссорились. Ею владела одна мысль — полностью переделать меня. Знаете, когда чувствуешь себя совершенно сломленной, начинаешь многое видеть яснее.

— Она, вероятно, была необычная женщина.

— Вы правы. Оглядываясь назад, я понимаю, что она разбирала меня по камешкам до тех пор, пока я не почувствовала себя совершенно сломленной и растерянной, а затем принялась лепить заново, показывая, в чем моя сила и кем я могу стать, если правильно использую свои возможности. В конце концов, я очень к ней привязалась. Она была мне как мать.

— Как мать? Разве это возможно?

— Да. Любящая мать едва ли смогла бы сделать то, что сделала тетя Фиби. Мать была бы более нежной, ей бы хотелось меня защитить. Тетя же неизменно проявляла твердость.

— И вы стали сильной благодаря ей, — заключил Тэвис.

— Да, — коротко ответила Элизабет, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему. — Вон Полярная звезда, — показала она на небо и, когда он поднял голову, продолжала: — Видите, звезды, которые отходят от нее, образуют Малую Медведицу? А вон те, впереди, почти прямо — Большую.

— И по ним вы можете определить, где мы?

— Нет, — Элизабет рассмеялась, — я просто показала вам, где Большая и где Малая Медведицы.

— Проказница, — сказал Тэвис, коснувшись ее волос.

— Почему бы не пошутить, — ответила она, продолжая смеяться.

— Мне иногда трудно поверить, что это вы уронили накладную грудь к моим ногам.

— Я надеялась, что вы забыли.