Лишь краткий миг земной мы все прекрасны - [14]

Посреди тарелок, перепачканных соусом от запеченных зити[21], я спел ту самую песню для Пола. Я допел, он похлопал мне, мы вымыли посуду. Я и забыл, что дедушка тоже знает вьетнамский — он кое-чему научился во время войны.

— Прости меня, — говорю я, глядя, как красный свет лампы тонет в дедушкиных глазах. — Все равно это глупая песня.

Снаружи ветер запутался в кленах; омытые листья забились о вагонку, которой были обшиты стены дома. «Дедушка, давай выпьем кофе или еще чего-нибудь».

— Давай. — Пол замирает, о чем-то задумывается, потом встает. — Только тапки надену. По утрам я всегда мерзну. Клянусь тебе, что-то со мной не так. Старею. Жар тела концентрируется в центре, и однажды ноги становятся холодными, как лед.

Он хочет рассмеяться, но вместо этого трет подбородок, поднимает руку, словно собирается ударить кого-то перед собой; раздается щелчок, лампа гаснет, и комната погружается в пурпурную тишину. Из тени слышится дедушкин голос:

— Я рад, что ты приехал, Волчонок.

— Почему его называют черным? — спросила ты несколькими неделями раньше. Мы были в Хартфорде, по телевизору показывали Тайгера Вудса. Прищурившись, ты посмотрела на белый мяч для гольфа на подставке-ти. — Мать у него из Тайваня, я видела ее лицо, а его называют черным. Тогда уж он должен быть наполовину желтым. — Ты сложила пополам упаковку «Доритос»[22] и сунула ее под мышку. — Разве не так? — склонив голову набок, ты дожидалась моего ответа.

Когда я сказал тебе, что не знаю, ты подняла брови.

— Что значит не знаешь? — Ты схватила пульт и прибавила громкость. — Послушай внимательно и скажи, почему этого спортсмена не называют тайваньцем, — велела ты, проведя рукой по волосам. Взглядом ты следила за Вудсом, он прохаживался по экрану туда-сюда, то и дело садясь на корточки, чтобы прицелиться. Комментатор ни слова не сказал о происхождении гольфиста, и ответ на твой вопрос так и не прозвучал. Ты вытянула прядь волос перед глазами и внимательно осмотрела ее.

— Нужно купить больше бигуди. — Лан сидела на полу возле нас и чистила яблоко. Не поднимая глаз от работы, она сказала: — Этот парень не похож на тайваньца. По мне, он из Пуэрто-Рико. — Ты посмотрела на меня, откинулась на спинку стула, вздохнула и немного погодя добавила: — Трава на другом берегу всегда зеленее. — Потом переключила на другой канал.

Приехав в Америку в 1990-м, мы сразу узнали о цвете все и в то же время не знали о нем ничего. Стоило нам перешагнуть порог двухкомнатной квартиры на Франклин-авеню, в квартале, где жили в основном латиноамериканцы, как представление о цвете — в том числе и цвете нашей кожи — изменилось. Во Вьетнаме Лан считали темнокожей, теперь ее кожа оказалась светлее. Ну а тебя, мама, до сих пор принимают за белую, как тогда, в магазине «Сирс». Блондинка-продавщица наклонилась, потрепала меня по голове и спросила тебя:

— Он ваш или приемный?

Когда ты, запинаясь и опустив голову, стала сбивчиво отвечать на скудном английском, продавщица поняла, что ошиблась. Пусть ты и выглядела как американка, язык выдавал тебя. Похоже, что в Америке без английского тебя не примут.

— Нет, мадам, — ответил я продавщице на правильном английском. — Это моя мама. Я вылез у нее из задницы и очень ее люблю. Мне семь. На будущий год будет восемь. Дела у меня хорошо. Чувствую себя неплохо, а вы? С Рождеством и с Новым годом!

Я выдал ей ровно восемьдесят процентов того, что мог сказать по-английски на тот момент, и весь дрожал от восторга, осыпая ее словами.

Как многие вьетнамские матери, ты считала неприличным говорить с сыном о женских гениталиях, поэтому, рассказывая мне о том, откуда берутся дети, ты всегда описывала это так, будто я вылез из твоего ануса. Ты игриво хлопала меня по голове и приговаривала: «Эта башка чуть не порвала мне зад!»

Продавщица остолбенела, ее завитые кудри вздрогнули; затем она отвернулась и, стуча каблуками, поспешно ушла прочь. Ты посмотрела на меня:

— Что ты ей наговорил?

В 1966 году, между двумя командировками во Вьетнам, подполковник американской армии Эрл Деннисон Вудс был откомандирован в Таиланд. Там он встретил Культиду Пунсавад, секретаря штаба армии США в Бангкоке, тайку по национальности. Их роман длился год, затем влюбленные переехали, где в 1969 году поженились. Он еще раз вернулся во Вьетнам на период с 1970 по 1971 год, незадолго до того, как американское участие в конфликте пошло на спад. К моменту падения Сайгона Эрл успел выйти в отставку и начать новую жизнь, но самое главное — за полгода до того, как последний американский вертолет покинул пределы посольства США во Вьетнаме, у него родился сын.

На сайте спортивного канала ESPN я прочитал, что при рождении мальчика назвали Элдрик Тонт Вудс. Первая буква имени, «э», досталась ему от отца Эрла, а последняя, «к», от матери Культиды. Из-за того что семья была интернациональной, на их дом в Бруклине часто нападали вандалы, поэтому отец с матерью решили встать с обоих концов имени их сына, как столпы. Второе имя Элдрика, Тонт — традиционное в Таиланде мужское имя — ему дала мать. Однако вскоре после рождения у сына появилось прозвище, оно и стало знаменитым во всех концах земного шара.