— Андрей Иванович, а где мне кого из прислуги отыскать? — уже вдогонку крикнул Лис.
— Прямо иди, после на левую руку ворочай. Прощай, недосуг, — издали отозвался новый знакомец.
«Ага, живо он сориентировался, — усмехнулся Александр сноровистости царедворца. -
А чего это он столь суетлив сделался? Бумажки палить вздумал?» — необходимость общаться с определенной велеречивостью наложила отпечаток и на внутренний диалог путешественника.
Александр присмотрелся к замочной скважине, порылся в кармане своего камзола. — Это мы мигом».
Несколько мгновений, и вот уже он вновь стоит в комнатке.
«Что тут у нас?» — он подошел к жаровне и выдернул из углей начавшие дымить листы толстой бумаги. Расправил один.
«Его Императорскому Величеству Анне, государыне… осмелюсь донести…
Сего дня, числа 23 ноября года одна тыща семисот сорок первого лейб-лекарь Великой княжны Елизаветы Петровны, Арман Лесток с полного согласия и с прямого повеления оной, имел приватную беседу с посланником Французским Маркизом де Шатарди, испрашивая у того денег, потребных для подкупа гвардейских Его И В Преображенского полка гренадеров, дабы выступили против власти государя нашего Ивана Антоновича, господом поставленного, и с намерением учинить великую смуту…»
Завершался доклад длинным перечнем имен, причастных к заговору.
А окончательную ясность внесла размашистая подпись: «Тайного сыска канцелярии Его И В начальник, генерал-майор Ушаков».
«Та-ак, значит… — Александр бережно свернул бумаги и спрятал на груди. — Это мне, пожалуй, сгодится».
Он склонился к столу, собираясь поживиться и другими, наверняка, не менее занимательными документами, и замер. Вспомнился тот, поистине волчий, взгляд, которым, уходя из кельи, обвел помещение Ушаков. Такой ни одной мелочи не пропустит.
Александр вынул из кармана бумагу, касающуюся каких-то маловажных дел, и точь-в-точь, как перед тем сделал высокопоставленный слуга престола, смял листы. Дождался, когда бумага прогорит, и слегка разворошил пепел. Теперь даже хитроумному Ушакову не удалось бы определить принадлежность сгоревшего документа.
Закрыть дверь снаружи успел за минуту до того, как в коридоре послышались тяжелые шаги.
Прошел в темноту коридора и вжался в неприметной нише, слушая, как приближается процессия.
— Ты, Андрей Иваныч, и впрямь, хитра, — донесся до Лиса говорок того самого мордатого офицера, который вместе с самим Шуваловым и парой солдат остановился возле каморки. — Вовремя ты императрице орденок то поднес, аль загодя приготовил?
Ушаков мелко засмеялся и, видимо поворачивая ключ, ответил: — Куда там, я ведь на что поставлен? Все знать, все ведать. Однако и молчать, когда надо. Вот и подумал: «Дай, во дворец поеду, авось чего… Вот и подгадал».
Скрипнула дверь, однако, придворные не торопились войти внутрь.
— Однако не обессудь, ваше превосходительство, коль отыщу что супротив государыни, скрывать не стану, — предупредил Шувалов. — Я ей на верность присягнул, уж не гневись.
— Да бог с тобой, Петр Иванович, — отозвался примирительный баритончик Ушакова. — Коли я не понимаю? Ты при великой княгине камер-юнкером был, а нонче враз в действительные камергеры взошел.
Голоса, наконец, стихли, и Александр неслышно выбрался из своего укрытия.
«Судя по всему, я с этого, Андрея Ивановича, крепко имею…» — он осторожно зашагал в указанном ему направлении.
Переход на половину слуг почувствовал по тяжелому запаху и еще большей запущенности помещения. Пару раз споткнулся об оставленные в коридоре корыта, и наконец, добрался до кухни. Запах жарения напомнил, что сам, если не считать легкого полдника в поместье, ничего не ел уже давным-давно.
Нацепив на лицо важность, шагнул в озаряемое отблесками огня от громадных печей помещение.
Повара, увидев одетого в богатую шубу барина, замерли.
— Эй, любезный, кто тут главный? — поманил Александр чумазого поваренка. Но тот испуганно попятился и исчез за спинами других слуг.
— Его И В лейб-повар Игнатий Волосков, — степенно шагнул вперед здоровенный, кряжистый мужик.
— Значит, лейб-повар? Тогда, слушай сюда, я прибыл с дознанием, от самого господина Ушакова Андрея Ивановича. Нет ли тут чего… — непонятно покрутил пальцами Лис. — А пуще всего имеется вопрос. Куда делся горшок, коий вы из дворца Великой княгини Елизаветы Петровны третьего дня забрать посмели?
Повар замер в явном недоумении. Ему было невдомек, какое отношение никчемный котелок имеет к столь жуткому ведомству.
— Ять… с позволения… — впервые проявил некоторое почтение главный кулинар и слегка согнул стан. — Искать?
— А я что, просто так среди ночи пришел? — свел брови Лис. — Или солдат кликнуть?
— Сей минут, ваше превосходительство… — залебезил повар. Он шуганул прислугу и сам принялся заглядывать во все щели, пытаясь отыскать нужный предмет.
Минуты текли, однако горшка в кухне отыскать не удалось.
— Куда девал, хороняка? — Александр не на шутку разозлился. Найденный предмет вновь ускользал. — Да я тебя на дыбу… — припомнил он часто повторяемую тут угрозу.
— Не гневись, батюшка… — Повар рухнул на колени, марая и без того не слишком чистый фартук.
И тут из толпы прислуги высунулась мордочка чумазого паренька: — Так его ж коновал княгини Куракиной взял. Он давеча искал куда помои слить, для лошадей отвар готовил, вот и прибрал.
