— Вот как, выходит, вы богаты? — попросту отозвался собеседник.
— Скажем так, не бедствую, — Лис, делая вид, что беседа его не увлекает, вдруг хлопнул себя по лбу: — Послушайте, дорогой Лесток, пока наша госпожа торгуется с господами гвардейцами, вы не могли бы показать мне привезенные из Москвы экспонаты ее коллекции?
— Простите? — удивился Лесток. — Князь, я восхищен вашей выдержкой. Поистине, это превосходно. Интересоваться в такой момент безделушками?
— Ну почему, там, как я слышал, были настоящие ценности. Например, старинный шлем… — Александр замер, ожидая реакции.
— Шлем? — Лесток поднял глаза. — Какой шлем? А-а, вы про ту ржавую миску? Ой, не смешите меня. То же самое я сказал и самой Принцессе.
— Этот горшок забрал конюший госпожи герцогини. Намедни к нам с визитом приезжала Регентша, и ее слугам понадобилось какая-нибудь посуда. Кто-то из дворовых и дал им этот котелок. Да зачем он вам?
— И правда, — с трудом сдерживаясь, пробормотал Александр. — В такой момент, а я о глупостях, — он с трудом удержал тяжелый вздох.
Дверь распахнулась, и мимо них проследовала пара гвардейцев. Александр заметил, что камзол на груди у одного заметно оттопырился. «Похоже, что дело сладилось, — усмехнулся он, — ну что ж, придется продолжить наши поиски».
Увидев, что двери вновь распахнулись, и в приемную вышла сама цесаревна, склонил голову в поклоне.
Одетая в простой гвардейский костюм и кирасу, она мало походила на будущую императрицу.
— Вперед, друзья, сейчас все решится, — она быстро, почти бегом, спустилась по ступеням и крикнула: — Эй, конюхи, где сани?
Из полутьмы выскочил растерянный слуга: — Одни забрал Граф Салтыков, а на других уехали Шуваловы.
Елизавета Петровна обернулась на следующих по пятам спутников: — И что?
— Простите, ваше императорское величество, — польстил Лис. — Могу предложить свои сани, — он махнул рукой, подзывая скрытый в темноте экипаж.
— Послушайте, князь. Я все больше и больше начинаю думать, что вас послало провидение, — произнесла будущая императрица с некоторой опаской.
— Видимо, мое удачное появление она связала со своей молитвой, — сообразил Александр и посчитал за лучшее промолчать.
Она уселась в сани, а оба спутника встали на запятки.
— Ну, с богом, господа, — перекрестилась сиятельная пассажирка. — С нами бог.
Поездка по безлюдным ночным улицам завершилась возле казарм.
Сани замерли возле съезжей избы.
Судя по тому, как азартно забил тревогу часовой, никто не удосужился его предупредить о заговоре.
Однако короткая дробь барабанщика быстро прервалась.
Узнав принцессу, часовой вытянулся.
Замысел заговорщиков строился на том, что офицеры жили отдельно. А в казармах ночевал всего один дежурный офицер.
Впрочем, судя по тому, как выбегали на улицу заспанные гвардейцы, можно было понять, что они вовсе ничего не знают.
Участники заговора из числа гвардейцев едва сумели навести порядок. Солдаты, которых набралось около трех сотен, стояли большой гомонящей толпой. Елизавета шагнула вперед и встала так, чтобы свет костра осветил ее лицо:
— Солдаты, узнаете ли вы меня? Я дочь великого Петра, враги хотят заточить меня в монастырь, готовы ли вы меня защитить?
И тут в дело вступили уже знакомые Александру солдаты. Они и еще несколько восторженно вскинули вверх ружья и с неподдельной радостью заорали: — Всех побьем за тебя, матушка царица, никому не отдадим.
Их энтузиазм, понемногу, передался и остальным солдатам. Минута, и уже вся толпа дружно кричала славицу новой царице.
— Вот крест, коим я клянусь умереть за вас, — с истинным артистизмом вскинула руку принцесса. — Поклянитесь же и вы в своей преданности мне.
— Клянемся, — разнеслось над окрестными холмами.
«Шайбу, шайбу», — почудилось в громогласном скандировании Лису. Он покачал головой и оглянулся по сторонам.
Солдаты уже построились в походную колонну.
Елизавета шагнула в сани и крикнула, указывая рукой куда-то в сторону Ладоги: — Вперед, друзья!
— Матушка, — склонился к Елизавете Лесток, рискуя свалиться с запяток, мчащихся во весь дух саней, — прикажи послать солдат арестовать Миниха Головкина и Остермана. Они самые опасные из всех и могут организовать сопротивление.
Повинуясь указанию великой княгини, гренадер с красочной фамилией Грюнштейн отрядил с десяток солдат и отдал нужные приказания.
Сани рискованно неслись по Невскому проспекту. И вот впереди показались темные силуэты Зимнего дворца. Заговор вступил в решающую стадию.
Сани вылетели на Дворцовую площадь и встали. — Утопнем, барин, — прокричал возница, опасливо кося на сидящую в санях Елизавету.
Пока Лесток совещался с претенденткой на престол, появились еще одни сани.
Молоденький, резкий, словно чеченский боевик, офицер в хрустящих на морозце высоких сапогах, пробрался через глубокий сугроб к царственной особе.
— Матушка, Елизавета Петровна, так не пройти, дозволь, на руках пронесем? — кивнул он на стоящих позади дюжих гвардейцев.
— Ишь, каков, — оскалился царский лекарь. — Как гренадеров поднимать, их днем с огнем не сыщешь, а тут враз объявились, — он недобро покосился на Шуваловские санки.
— Полно, лаяться опосля будете, — осадила Елизавета простодушного Лестока и скомандовала, глядя на темнеющий впереди дворец: — Несите, чего уж там.
