Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - [96]

Попробуем зайти с другой стороны. Достаточно давно было принято различать цели, которые ставит перед собой политика, и средства, которыми она пользуется для их достижения, то есть задачи и инструменты. Известный консервативный философ Майкл Оукшотт справедливо утверждает, что консервативное отношение распространяется прежде всего на инструменты, в то время как цели могут ставиться самые что ни на есть смелые и модернизационные. Ведь очевидно, что никакая работа никогда не будет выполнена, никакой бизнес не будет налажен, если в общем и целом мы не будем консервативны в отношении используемых орудий. Хирург никогда не останавливается в разгар операции для того, чтобы переделать свои инструменты.

Здесь возникает вопрос: а какое отношение это имеет к политике? Такое, что если консервативное отношение распространяется на любые инструменты, то тем более это относится к наиболее универсальным инструментам, каковыми являются общие правила поведения, или «правила игры». Например, распорядок работы в офисе. Конечно, его тоже можно совершенствовать, но любой распорядок тем эффективнее, чем лучше он знаком всем и каждому. В политике консервативный подход проявляется в установлении наиболее общих «правил игры» и обеспечении их соблюдения. В этом ракурсе мы можем также говорить о политической системе.

Исходя из приведенного различения, мы можем еще раз взглянуть на концепт «консервативной модернизации». При постановке смелых и прорывных — модернизационных — целей партия «Единая Россия» призвана обеспечить консервативный подход к политическим инструментам модернизации, то есть сохранить наиболее общие правила поведения, которые сделают модернизационные усилия не только успешными, но и безопасными как для общества и государства, так и для каждого конкретного человека.

КОНСЕРВАТИВНАЯ МОДЕЛЬ ПОВЕДЕНИЯ

Последнее, о чем хотелось бы сказать, так это о том, что назваться консервативной партией, придерживающейся вектора «консервативной модернизации», недостаточно. Необходимо стать именно в этом качестве узнаваемой избирателями и прилагать для этого специальные усилия. Что для этого нужно?

Во-первых, необходимо наладить идеологическую экспертизу политической и экономической повестки дня и использовать результаты этой экспертизы при разъяснении избирателям тех решений, которые партия принимает по принципиальным вопросам. Во-вторых, необходимо участвовать в тех гуманитарных дискуссиях, которые спонтанно зарождаются в обществе. Причем высказывания партии должны основываться не на простом здравом смысле, а быть идеологически обоснованными.

О чем я говорю конкретно? Можно взять для примера вопрос, совсем недавно будораживший российское общество, — о нововведениях в русском языке, которые были поддержаны Министерством образования и науки. Это всем уже известные «кофе» среднего рода, «брачащиеся» вместо традиционных «брачующихся» и «договора́» вместо «догово́ры». Ведь это вопрос идеологический, так как в дискуссии проявились именно консервативная и либеральная позиции.

Либералы призывали менять языковые нормы так, чтобы было удобно, то есть следовать за языковой практикой, пусть и неправильной с точки зрения действующей языковой нормы. Консерваторы же считают языковую норму ценностью саму по себе и поэтому призывают как минимум к осторожности и широкой общественной дискуссии с незаданным результатом.

Причем для консерватора вопрос о языке и языковой норме носит фундаментальный характер, так как «языковой стандарт — это важнейшая социокультурная институция меритократического общества, наряду с другими культурными институциями позволяющая воспроизводить отношения социального доминирования» (Виктор Живов). Более того, степень владения языковым стандартом и преодоления в связи с этим определенных трудностей соотносится со статусом человека в социальной иерархии, так что владение языковым стандартом является, по мнению Пьера Бурдье, одной из важнейших составляющих «символического капитала»: «Француз, не умеющий правильно построить фразу или сохраняющий диалектные черты в своем произношении, практически лишен возможности подняться на верхи социальной лестницы, какую бы сферу деятельности он себе ни избрал — политику, бизнес, культуру». Все эти очевидные вещи говорят о том, что для консерватора вопрос языкового стандарта и его изменений — принципиально важный. И что? Слышали мы высказывание «Единой России» по этому вопросу в разгар дискуссии? Увы…

За всю партию опять высказался Путин, причем, как всегда, на редкость точно и со знанием дела. Напомню, что на вопрос об отношении к реформе русского языка и о том, употребляет ли он йогу́рт в пищу, Путин ответил: «Я ни йо́гурт не употребляю, ни йогу́рт, я кефир пью». Это не просто bon mot. Русский язык никогда не был замкнутой системой, но при этом определенное стремление к чистоте языка присутствовало, и это выражалось в стремлении избегать заимствованных слов при наличии полноценных русских аналогов. За этим стремлением стояло уважение русской языковой традиции и русского литературного языка как национального достояния.