Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - [75]

19. Экспроприация идейно-политического спектра

И здесь мы выходим на самый интересный момент эволюции идеологии «Единой России», который можно квалифицировать как обоснованный отказ от идеологии. Но отказ — это только на первый взгляд. На более глубоком уровне это был процесс экспроприации всего нерадикального идейно-политического спектра. Так, у ультралибералов единороссы-консерваторы экспроприировали пафос «свободы», а у коммунистов — пафос «справедливости»[128]. В той схеме, которую я приводил выше, не зря центристское и соответствующее ему либерально-консервативное поле представлено расширительно, захватывая — расходясь концентрическими кругами — либеральное и консервативное поле. Манифест «Путь национального успеха» проводит идеологическую экспансию, захватывая пространство и либералов, и консерваторов, и даже потенциальных социалистов. Причем делается это вполне открыто. «Идеология успеха» в понимании авторов манифеста объединяет все (!) общество «и то, что выстрадано нашими гражданами». А именно свободу, справедливость, закон и согласие. Соединение этих ценностей, по определению манифеста, и становится «идеологией российского единства». В этом, как сказано ниже, заключается суть политического центризма: «В готовности решать реальные, а не вымышленные проблемы, проблемы, волнующие всех и каждого независимо от идеологических пристрастий» (подчеркнуто мной. — А. К.).

Тут, собственно, сказано главное: «Единая Россия» как партия Путина вбирает в себя все возможные нерадикальные политические идеологии. На поверхности это выглядит как объединение «правых» и «левых» и (в полном соответствии с идейными наработками Струве — Франка — Ильина) проведение разграничительной линии не между «левыми» и «правыми», а между умеренностью и радикализмом (все равно — «правым» или «левым»)[129]. То есть речь идет о либерально-консервативном консенсусе. На самом деле это был более сложный и более глубокий процесс, результаты которого даже сегодня проявились не до конца.

С одной стороны, в указанной идеологической экспансии был практический политический смысл, который, собственно, выражен в манифесте. Речь идет о достижении того самого согласия, о котором с момента своего прихода к власти говорил Путин как об условии возрождения России[130]. В статье «Россия на рубеже тысячелетий», уже не раз мной цитированной, Путин говорил: «Плодотворная созидательная работа, в которой так нуждается наше Отечество, невозможна в обществе, находящемся в состоянии раскола, внутренне разобщенном. В обществе, где основные социальные слои, политические силы придерживаются различных базовых ценностей и основополагающих идеологических ориентиров»[131]. Такое состояние Путин тут же следом определяет как революционное и вспоминает время после большевистского переворота в 1917 году, приведшего к гражданской войне, и революционные 90-е, которые тоже едва не сорвались в гражданскую войну.

Выход из такого положения был найден как раз с созданием «Единой России» как общенациональной партии с максимально широким набором на первый взгляд (и исторически) противоречивых и даже противоположных ценностей.

В этом замысле была реализована идея П. Струве, который в 20-е годы пытался именно на основе «духа соглашения и единения» объединить «правую» и «левую» русскую эмиграцию для возрождения России. Струве доказывал, что «в политике, так же как и в частной жизни, сила и твердость вовсе не в самодурстве и не в драчливости, а, наоборот, именно в способности уважать чужие мнения, чужую личность, чужое право и приходить с этим не моим мнением, не моим правом к какому-то разумному соглашению, какое всегда отыщется, как некая справедливость или правда»[132]. «Бывают случаи, — признает Струве, — когда невозможно достигнуть никакого соглашения, и тогда на чашку весов бросается меч в буквальном или фигуральном смысле слова. Но война и вражда не могут быть нормальным состоянием. Все “режимы” и все власти падают от неспособности к разумным и необходимым для них компромиссам, и никакие широкие политические движения не удаются, пока в них на той или иной основе не возобладает и не восторжествует дух соглашения»[133].

Дальше у Струве, если не знать, что это написано в 1926 году, прямо про наши 90-е: «Тот дух неуважения к чужому мнению, к чужому праву, то нежелание приходить к соглашению и достигать согласия, который так ярко обнаружился и так зловредно действует на крайних политических полюсах нашего Зарубежья, есть величайший враг нашего национального призвания и нашего национального дела»[134]. И затем, давая наказ своим потомкам в постбольшевистской России: «…мы можем быть сильны лишь в меру владеющего нами духа соглашения, приводящего к согласному действию. Сейчас этот дух соглашения должен действовать как бы концентрическими, расширяющимися кругами, захватывая в согласное делание все большее и большее число людей»[135]. Этим и занялась под руководством Путина «Единая Россия», вбирая в себя все большее число политиков и граждан России «независимо от идеологических пристрастий», как было сказано в манифесте. Более того, в этом эпохальном документе было прямо заявлено, что такие фундаментальные идеи, как свобода, равенство, справедливость или патриотизм, не могут быть ничьей «партийной собственностью».