Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - [63]

Нынешнее положение — на фоне нарастающих негативных последствий кризиса — лишний раз нам напоминает, что революционизирование масс не всегда является следствием злого умысла антигосударственных элементов, но без их участия революционизированные массы остаются в зоне ведения государства, и эти революционные настроения вследствие умных и аккуратных действий власти могут быть сведены на нет. То есть состояние социальной стабильности может быть сохранено и при необходимости даже восстановлено. В данном случае главным ресурсом власти является время, и именно за этот ресурс ведут борьбу новоявленные «революционеры». Задача власти — успеть нейтрализовать революционные настроения и исправить положение дел. Задача «революционеров» — не дать власти времени для превентивной или созидательной работы и разорвать социальную ткань, вызвав на поверхность демонов революции и спровоцировав бунт.

Именно поэтому противодействие новоявленным революционерам необходимо оказывать на каждом фрагменте пространства (здесь — сугубая ответственность местных властей) и в каждом фрагменте времени (здесь — сугубая ответственность спецслужб). Задача власти — не дать появиться у «революционеров» чувству близкой победы. Они должны пребывать в постоянной депрессии, основанием для которой должны стать, с одной стороны, дерзновенное творчество власти и ее успехи в деле преодоления негативных обстоятельств, а с другой — неудачи «революционеров» на каждом шагу, которые должна обеспечить власть.

Само по себе социальное напряжение не является основанием для революционного взрыва. Таким основанием является зарождение (и последующее доминирование при попустительстве власти) захватнического инстинкта, когда нормы права попраны и правосознание окончательно разрушается. На этом фоне задача «революционеров» — не только вывести народ на улицы (тот и сам может выйти), но еще и вывести его — народ — за рамки закона, чтобы не было пути назад. Задача «революционеров», таким образом, заключается в том, чтобы заставить (путем провокации, как правило) обывателя в данном конкретном месте и в данный момент времени пройти точку невозврата.

В этом случае возрастает, между прочим, ответственность системных партий. Партии, действуя в своей собственной логике, могут стать по недомыслию катализатором социального взрыва. Стремясь получить голос избирателя и идя у него на поводу, эти партии (особенно левого толка) могут попасть в резонанс с народной протестной волной и тем самым выпустить джина революции из бутылки. Проблема в том, что вернуть этого джина в бутылку сами партии не смогут, и власть вынуждена будет идти на суровые меры для восстановления социальной стабильности. В некоторых случаях системные партии могут быть даже опаснее, чем революционные маргиналы, так как их катализирующая роль будет неожиданной.

Какой инструментарий необходим власти, чтобы не допустить развития ситуации в стране до революционного градуса? Во-первых, необходимо развернутое идеологическое обоснование режима. Во-вторых, необходимо в ежедневном режиме отслеживать и пресекать деятельность антигосударственных элементов. В-третьих, необходимо быть последовательным как в репрессиях, так и в созидании. Метания власти воспринимаются как ее слабость. И наконец, в-четвертых, необходимо творчески и дерзновенно работать не только (и даже не столько) над преодолением последствий кризиса, но и над строительством новой России и восстановлением ее старой мощи.

Революционным настроениям надо противопоставить патриотический призыв к общей — власти и общества — ответственности за будущее страны.

Идеология партии Путина

ПРЕАМБУЛА-2019, или Десять лет спустя

Россия Путина — загадка, тайна, лабиринт. Одна из основных ее характеристик — недоговоренность. Все на полутонах, на намеках. Это касается прежде всего политических целей и задач, как внешних, так и внутренних. Они не формулируются на вербальном (концептуальном) уровне, а скорее демонстрируются на уровне политических жестов или в лучшем случае образов. Речь, конечно, не о текущей повестке, а о сверхзадачах, сверхцелях. Поэтому любая попытка написать текст, будь то о стратегии Путина или его идеологии, неизбежно превращается — на страх и риск автора — в «опыт дешифровки» (как называется одна моя статья в этом сборнике) или опыт реконструкции. И при этом я готов утверждать, что эта недоговоренность — не недостаток или недоработка Путина и его соратников, а осознанная и обоснованная позиция.

Все мы понимаем, что у Путина есть какой-то образ будущего, который определяет как положение (миссию) России в мире, так и принципы (пере)устройства самой России. Но этот образ не определен доктринально, не прописан ни в одном документе и не зафиксирован ни в одной публичной речи Путина. На все вопросы о том, каким он видит место России в будущем мироустройстве, Путин либо отделывается общими словами, либо переходит на уровень сиюминутной конкретики, то есть текущей повестки, но не отвечает прямо на вопрос. Мы всего лишь «чувствуем» и даже «понимаем», что этот образ будущего у него есть. Более того, берусь утверждать, что именно этот, пусть и непредъявленный воочию образ будущего является основой для того невероятного союза Путина и молчаливого «путинского большинства» (заметьте, тоже молчаливого, то есть недоговаривающего), который в свою очередь является причиной его постоянно высокого рейтинга и который вызывает неизменное удивление и зависть у наших западных «партнеров».