Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - [47]

.

В новом публичном обращении В. Суркова набор ценностей остался прежним, но снята жесткая последовательность: материальное благополучие — свобода — справедливость. Более того, в самом начале Сурков пишет: «Люди стремятся жить свободно в составе сообществ, организованных на справедливых началах. Сообщества исторического масштаба, называемые нациями, состоятельны в той мере, в какой способны дать каждой личности ощущение частной свободы и справедливого порядка, общего для всех. Достоинство свободного человека требует, чтобы нация, к которой он относит себя, была также свободна в справедливо устроенном мире». Как видим, материальное благополучие хотя и не исчезло (и не должно исчезать!), но ушло на второй план и появилось в определении суверенной демократии. Наверное, на таком изменении сказалось то, что в последнем выступлении Сурков больше говорит о нации, а для патриотов и националистов материальное благополучие присутствует, конечно, в ряду важнейших ценностей (особенно для нации в целом), но явно не на первом месте. Вряд ли для российских патриотов в обозримом будущем станут органичными ценности «протестантской этики». Кроме того, на заднем плане «параграфов» В. Суркова постоянно маячит Америка, глобальное господство которой неизбежно приведет к «непоправимой несправедливости и несвободе», но совсем необязательно станет причиной нищеты и бедности, особенно для народа собственно США.

Еще одно изменение коснулось формулирования основных угроз российской суверенной демократии. За прошедшие десять месяцев была переоценена, по всей вероятности, опасность так называемой «оранжевой революции». В лекции «мягкое поглощение по современным “оранжевым” технологиям» стояло на третьем месте из четырех (притом что первые две угрозы — международный терроризм и прямое военное столкновение — воспринимаются большинством россиян как что-то внешнее по отношению к их личной и даже общественной жизни, как «почти неправда»). В «параграфах» после того, как сказано о тех странах, которые не ставят перед собой задачу обретения реального суверенитета и для которых «размножение развлекательных “революций” и управляемых (извне) демократий» кажется вполне естественным, для России такой сценарий представляется уже нереальным. «Что касается России, — пишет В. Сурков, — прочное иновластие здесь немыслимо. Маргинальные союзы бывших чиновников, действующих нацистов и беглых олигархов, взбадриваемые заезжими дипломатами и незатейливой мыслью о том, что заграница им поможет, могут пытаться разрушить, но никогда не смогут подчинить общество, для которого суверенитет — гражданская ценность». Очень хорошо, что мы перестанем тратить материальные и, главное, душевные ресурсы на противостояние мнимой угрозе. Вполне хватает реальных. Радует также то, что о бесперспективности «оранжевого» сценария для России писали многие эксперты, в том числе ваш покорный слуга, и я исходил именно из того, что россияне не примут иностранное вмешательство в свои дела.

Правда, на мой взгляд, на этот раз недооценена сравнительно новая угроза — националистической погромной волны, которая запросто (даже случайно и без чьего-то умысла) может быть спровоцирована и продлена уже при помощи специальных технологий. Эту опасность ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. При этом стоит иметь в виду, что наказы президента и решения правительства до тех пор, пока засилье «чужих» представляется очевидным для обывателя, могут быть оценены как вполне «виртуальное» решение проблемы. Здесь нужно вводить в действие весьма радикальные и нетривиальные практики.

Характеристика двух главных реваншистских сценариев тоже претерпела некоторое изменение с февраля месяца. Так, если первый сценарий — «олигархический реванш» — сформулирован почти так же, как раньше, то второй — иначе. В лекции для единороссов речь шла об изоляционистах, к которым не хочется применять слово «патриот», чтобы не пачкать слово. «Это такие почти нацисты, люди, которые муссируют дешевый тезис, что Запад — это страшно, нам Запад угрожает, и китайцы на нас наступают, и мусульманский мир нас подпирает. Россия для русских, Татария, видимо, для татар, Якутия для якутов. О Кавказе не буду, потому что окажется, что там заодно с Басаевым». То есть в национал-изоляционистском сценарии упор был сделан явно на националистах, хотя и констатировалось: «Если национал-изоляционисты придут к власти в нашей стране, возникнет ухудшенная копия советского, недосоветского, бюрократического государства, причем даже без советского величия». Теперь национальная составляющая из второго реваншистского сценария фактически исчезла (то ли потому, что кампания партии «Родина» в Московской городской думе ушла в далекое прошлое, то ли потому, что в этот раз о нации и национализме В. Сурков говорит отдельно). Осталась только квазисоветкая модель почитателей советской старины (советской, заметьте, а не русской): «Реконструкция бюрократического государства, чаемая почитателями советской старины, уведет нас от конкурентной борьбы в тупик политической изоляции и экономического прозябания». Такое впечатление, что речь опять идет о КПРФ, но ведь это давно уже стало скучно. Появилась, правда, в качестве нового реваншистского субъекта «смесь дурно понятого традиционализма и либеральных суеверий», в которой явно проглядывают черты «национал-оранжизма» (правда, в данном случае о последних не стоит пачкать уже слово «традиционализм»).