Лис на псарне - [3]

И вокзал тоже очень уютный снаружи. А какой внутри, я не посмотрел — мы обогнули здание и подошли к автомобилю.

У автомобиля стоял водитель — в сером френче, серых же галифе, серых высоких ботинках, а на голове — серая фуражка с гербом: кадьякский медведь на задних лапах. Ничего удивительного, это герб Комбината Редкоземельных Металлов. Удивительно другое — водитель быстро, но не суетливо открыл обе задние двери.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил управляющий.

Я сел. До Замка было метров пятьсот, отчего ж не проехаться в автомобиле — длинном, роскошном автомобиле тридцатых годов с открытым верхом.

Водитель вернулся на свое место, и автомобиль плавно тронулся. Мотор был на удивление тихим.

— Электрический, — пояснил управляющий. — Ездить особенно далеко не приходится, аккумуляторов хватает. И природа не страдает.

Он, наверное, любит читать лекции о технике. Или просто вежлив.

— Замок, — продолжил он, — говоря языком сегодняшних газет, новодел. Но, на мой взгляд, он и тысячу лет назад был бы здесь к месту. Иногда мне кажется, что он тысячу лет и стоит.

— А на самом деле? — спросил я.

— Его начали строить в декабре сорок шестого года, а завершили в мае сорок восьмого. Одна тысяча девятьсот сорок восьмого. Строили немцы, военнопленные. Не одни, конечно. Японцы тоже потрудились, китайцы, да и на русском поту немало тут замешено. Генерал Козленко хотел, чтобы замок был не хуже немецких, и своего добился. Это он умел — добиваться своего.

— Генерал Козленко? А кто это?

— О, история — барышня с причудами: одних возвышает не по заслугам, других не по заслугам прячет. Сталин не боялся никого, кроме Берии, а Берия… Берия боялся Козленко. Таким уж человеком был генерал. О Замке многое можно рассказать, я и расскажу — постепенно, не спеша. Рассказ от спешки многое теряет.

Машина ехала гладко, и управляющий говорил гладко, чувствовалось — привык разговаривать. Возможно, лекции читал. Профессор. А что? Почему бы профессору и не стать управляющим Замка?

Перед Замком было несколько строений. Сухой, казенный оборот, так ведь и строения были такими же — казенные параллелепипеды. Видно было, что проектировали и строили их другие люди. Не немцы. И в другое время, поближе к двадцать первому веку. А чуть дальше, на возвышенности, стояли огромные ветряки-генераторы, числом три. Лопасти их вращались почти бесшумно: и ветер слабый, и конструкция современная.

Как и положено, перед стенами Замка был ров — сухой, без воды, метров пяти глубиной. На дне что-то белело. Человеческие кости?

— Это имитация, — успокоил управляющий. — Настоящие кости тоже были, но их убрали еще в шестидесятые.

Автомобиль проехал по мосту надо рвом, миновал раскрытые ворота, и мы оказались под защитою стен.

Да… Вблизи Замок впечатлял не менее, чем издали.

Но вникнуть в архитектурные детали я не успел: автомобиль остановился у входа в донжон.

Собственно, вход располагался выше земли, и хорошо выше, метра на два, и потому вели к нему ступени.

Управляющий поднялся по ступеням легко. Держит себя в форме. Тоже европейская черта.

Холл — высокий, просторный и прохладный. Это сейчас, летом. А зимой?

Обстановка — как в музее. Рыцарские доспехи, мечи, щиты, ветхие гобелены…

— Передаю вас Элеоноре Николаевне, нашей кастелянше, она распорядится вами, — сказал управляющий. — Уверен, вскоре мы увидимся.

Сказал — и ускользнул в боковую галерею, направо.

— Пройдемте, сударь, — позвала кастелянша. Властность чувствовалась во всем: и в лице, и в одежде, и в манерах. Одета просто — в черное платье. Из украшений — одно лишь кольцо с бриллиантом на безымянном пальце левой руки. Бриллиант немаленький, с горошину. Хотя, конечно, это мог быть и кубический цирконий, фианит, но — мог, да не мог. Не та аура у Элеоноры Николаевны — фианиты носить.

Судя по всему, она была кастеляншей средневекового разлива. Замок — не гостиница, не общежитие, где кастелянши заведуют бельем. Нет, здесь она заведует всем бытовым устройством Замка, женский род слова «кастелан». А управляющий? Чем он управляет?

Тем, что осталось.

Элеонора Николаевна оказывала мне честь. Вроде почетного эскорта.

— Эксперты живут в левом крыле бельэтажа, — говорила она, будучи уверенной, что я не пропущу ни одного слова, — и ваш покой располагается там же. Обедают все в Большой Столовой в девятнадцать часов, в остальное же время — по своему усмотрению, в той же столовой, в личном покое, в клубе. Клуб для экспертов находится в конце галереи, в Башне Бартини. Разумеется, стол предоставляет замок.

Последнюю фразу я не сразу понял. Что значит предоставляет? И почему предоставляет Замок? Ах, верно, еда за счет заведения, вот что это значит.

Если снаружи и в холле Замок подражал средневековью, то здесь — гостиницам Советского Союза конца пятидесятых годов прошлого века. Не простых гостиниц, а для высшего командного состава. Для генералов, не ниже. Стены покрыты светлыми деревянными панелями, на полу настелены ковровые дорожки легкой потертости, кругом картины, изображающие мирный труд советских колхозников двадцатого века.

— Вот ваш покой, — Элеонора Николаевна открыла незапертую дверь.