Лирика для всех - [3]

Однажды Юрий Александрович Гончан – тоже сургутский автор, показал мне свеженаписанную басню. Что меня удивило вначале, так это ее краткость. В трех строфах Гончан умудрился изложить весь сюжет и вывести мораль, без которой, как известно, басен не бывает. Подивился я и другой особенности текста. Стихи были короткие и почти одинаковые по длине. Три строфы, напоминая собой три аккуратных кирпичика, как-то особенно знакомо темнели посередине листа. Я покопался в памяти, и тут же всплыло: недавно пришлось перелистывать старый песенник, и там в глаза бросались такие же аккуратные куплеты. Они, правда, перемежались буквами «Пр.:», что означает «Припев».

Я не сказал Юрию Александровичу о своем воспоминании, но о ритмике стихотворения мы все же основательно поговорили. Мы вспомнили классические басни Крылова, Демьяна Бедного и Сергея Михалкова – подавляющее большинство из них были написаны неравносложным стихом. Басни Эзопа и Лессинга вообще были написаны прозой. Ритмика Лафонтена и Батюшкова также не отличались излишней строгостью.

Стало быть, требовать от басни, чтобы она была написана строгим трех– четырех– пяти– n-стопным ямбом или хореем так же нелепо, как и снабжать ее припевом.

Что же касается романса, то припев ему не помеха. Коль скоро строфы его обнаруживают родство с песенными куплетами, то и по форме они должны быть подобными. Тут уж, равностопность, как говорится, приветствуется.

Смысл лирического произведения, по-видимому, сводится к тому, чтобы дать автору выговориться. Где-то у Пушкина есть наблюдение, что влюбленный, осознав свое чувство, непременно ищет наперсника – слушателя. Ему невмоготу – нужно поделиться переживаниями, рассказать о своих чувствах.

Разумеется, высказаться необходимо, для того, чтобы стать настоящим хозяином своих новых впечатлений. Нельзя же быть исключительно лицом страдательным, все время плыть по течению своих ощущений. Лира под рукой – прекрасный выход. Желающий может поведать о чувствах не только перед наперсником, но и перед кем угодно.

Разница между поэтическим рассказом и любым другим только в том, что первый строится по законам поэтики. Основной закон поэтики – закон художественной гармонии (не путать с художественной правдой, о которой мы тоже в свое время поговорим).

Гармония – строй, соразмерность, соответствие частей произведения. Помогает ее добиться продуманная композиция [со-положение (частей)].

В сонете гармония достигается четкой равностопностью, противопоставлением первых двух строф-четверостиший, а затем вариацией из 6 стихов. Заключительные стихи группируются по-разному, в чем и может проявиться авторская свобода выбора.

Апрель 2000 года порадовал следующим письмом, полученным по электронной почте. Я получил его для «Северного Огонька» из Алма-Аты:

«Открылся новый поэтический конкурс „Магия твердых форм и свободы“. – Приглашаем Ваших авторов стать участником конкурса в любой из семи номинаций: триолет, рондо, рондель, секстина, сонет, танка, и верлибр.

Искренне Ваша Ольга Маркова».

На приглашение откликнулись Нина Петровна Галочкина и Георгий Карожанович Ешимов. В жанре сонета выступил Ешимов. Вот его текст:

Колыбельный сонет

Плоти комочек живой, айналайн,

Выпростал ручки, скорей вырастай!

Ждут аргамаки – уздечки звенят,

О, мой батыр, ты догонишь меня?

Месяц осветит дорогу твою,

Звонкий булат защитит от беды...

Мирно цветут в Семиречье сады,

Спи, мой единственный, баю-баю.

Солнце на счастье к жилетке пришью,

Пусть осушает дорогу твою.

Cпи, набирайся жизненных сил.

Счастья слезой одиноко взгрустну —

Завтра поедем с тобой в Астану...

Спи, небесами подаренный сын!

Как мы видим, композиция данного стихотворения весьма гармонична. Она полностью соответствует выбранному жанру. Четкая организация материала по строфам не помешала автору сохранить прочувствованную интонацию, стихотворение получилось ясным по мысли, энергичным по выражению чувства, что и отличает классический сонет от других жанров.

Примечание: Завершив эту главу, я было, совсем успокоился, но судьба вновь удивила меня, сведя с чрезвычайно интересным человеком, Олегом Гавриловичем Никулиным. Он – автор нижеприведенной басни, форма которой, кажется, напрочь опровергает мои рассуждения. Тем не менее, я от них не открещиваюсь.

Язь и нельма

(басня)

Женился язь безродный

На нельме благородной.

Все спорили, ругались,

Да рыбакам попались.

А те их рассудили,

По бочкам разместили.

Язя в пивбаре съели,

А нельму – в Гранд-отеле.

Лирический герой на пороге бытия

Однажды, когда я работал в редакции журнала «Югра», мне пришло письмо со стихотворением об осени. Автор удачно подобрал звучные слова и передал свежие приметы осени. Но строфы произведения жили отдельно, не было связи между ними. Стихотворение как бы разваливалось.

Мне трудно было что-либо посоветовать автору, так как лирика – вещь очень индивидуальная. Но все-таки через некоторое время идея пришла. В стихах речь шла о деревенской избушке, опадающих листьях, дожде.

Я предложил автору расположить строфы слегка по-другому. Чтобы тот человек, от лица которого идет лирический монолог, совершал по ходу стихотворения какое-то естественное действие. Пусть он надевает плащ и выходит из дома, либо наоборот, продрогший, с улицы заходит в дом.