Лирика для всех - [5]
Да и сам опытный читатель когда-то был обычным учеником. И все-таки равняться начинающему автору надо именно на него. Надо стараться самому стать, в конце концов, таким же способным на всестороннюю оценку литературного произведения.
А начитать анализ поэтического произведения, необходимо с исследования инверсии. Несмотря на относительную свободу в расстановке частей речи относительно друг друга, мы всегда используем ограниченное количество вариантов.
К узнаваемому виду прозаической речи можно в принципе свести и любое поэтическое высказывание.
«Однажды в зимнюю, студеную пору, я вышел из лесу. Мороз был сильный.
Гляжу, в гору медленно поднимается лошадка, везущая воз хворосту. И мужичок-с ноготок, важно шествуя чинной походкою, ведет лошадку под уздцы.
А сам в овчинном полушубке, в больших рукавицах, в больших сапогах».
«Друзья Руслана и Людмилы!
Позвольте сейчас же, без предисловий, познакомить вас с героем моего романа:
Мой добрый приятель, Онегин, родился на брегах Невы, где, может быть, родились или блистали, вы, мой читатель;
И я там некогда гулял: но север для меня вреден».
Вы можете сами проверить – в приведенных отрывках не изменено ни слова, произведена только обратная инверсия. Слова переставлены в порядке присущем прозаической речи.
Подобная перестановка слов помогает уяснить общий смысл высказывания, который порою ускользает, либо не полностью воспринимается при декламации произведения. Не поленитесь провести ее для собственных произведений, может быть это поможет вам взглянуть на свое творчество иными глазами.
Конечно, сочиняя стихотворение, мы перебираем множество вариантов инверсии. Надо выбрать звучащий наиболее красиво, это, значит, учесть совпадение ударных и безударных слогов текста с выбранной метрической схемой. Очень часто с выбором помогает определиться первый стих. Но бывает, что первым приходит в голову стих из середины или концовки произведения. Тогда место первого стиха временно занимает блок пустых ударных и безударных слогов, сочетание которых гармонирует с уже возникшим.
После того, как автор испытал возможный тип рифмы (сочетание женской, мужской, дактилической), строфической структуры (двустишие, триолет, четверостишие, пятистишие и т.д. кольцевая, перекрестная опоясывающая и т. д. рифмы), становится ясным, какого, примерно, количества строф будет достаточно для исчерпания темы.
Правда, испытывая сочетания слов, надо помнить, что не все они имеют равные права.
Нина Петровна Галочкина, до того как пришла в литературное объединение «Северный огонек» долгое время публиковала свои стихотворения в одной из ведомственных газет «Тюменьэнерго». Ей не приходилось общаться с людьми сведущими в поэзии. Поэтому через некоторое время ее поразило осознание слабости уже опубликованных собственных вещей.
– Теперь я поняла, какое значение в стихотворении имеет порядок слов, – говорила она. В первую нашу встречу я привел ей пример сочетания слов «кровь» и «молоко», приведенный, кажется, Эткиндом. Когда мы слышим фразеологический оборот «кровь с молоком» – у нас возникает представление о здоровом лице, румянце, прекрасном цвете кожи. А попробуйте произнести: «Молоко с кровью»! – представляется не очень приятная на вид смесь жидкостей.
Иногда, чтобы сделать стихотворение более выразительным достаточно бывает пересогласовать прилагательное – использовать его в применение к другому, соседнему существительному.
Вот пример из творчества той же Н. П. Галочкиной. В ее стихотворении о весне был такой стих:
Нина Петровна согласилась с тем, что сочетание согласных «Х» и «Г» не самое благозвучное, а эпитет «журчащий» в применение к слову ручеек звучит заурядно.
Она переадресовала эпитет к слову «говорком» и стих значительно выиграл как в благозвучии, так и в поэтической выразительности:
Дурную службу оказывают лирической гармонии нагромождения служебных слов, частиц, местоимений. Часто портят стихотворение труднопроизносимые скопления согласных звуков* на стыках слов. Допустим, что Вашему лирическому герою «Никандру» надо «вздремнуть». Позаботьтесь о том, чтобы между этими двумя словами встало какое-нибудь легкое словечко, по возможности начинающееся и заканчивающееся на гласный звук. Иначе Вы напишете «НикаНДР ВЗДРемнул». Произнести такое сочетание без ошибки можно только предварительно потренировавшись, а ведь Вы хотите, чтобы Ваше произведение читалось легко и вслух!
А когда у Вас новое слово в стихе начинается с того же согласного звука, на который закончилось предыдущее – внимание! У знатока возникает впечатление того, что автор с трудом придумывал слово за словом, не совсем представляя, о чем, он, собственно говоря, пишет.
Возможно, для того, чтобы на звуковом уровне подкрепить смысл высказывания подобное сочетание использовала Анна Ахматова:
На слух оно и должно восприниматься как звуковой мусор. У многих начинающих беда с этими повторами. Стихи так и пестрят подобными «ра»-«ра», «ка»-«ка», «ми»-«ме».
Перечитывая свои черновики, старайтесь произносить Ваши тексты вслух, декламируйте громче. Прислушайтесь, а как звучат подбираемые Вами слова?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга стихотворений известного югорского поэта Сергея Сметанина о родной природе, лирические признания и размышления о прошлом и настоящем Югры, Сибири и России.Книга рассчитана на подростков, неумолимо взрослеющих мальчишек и девчонок, испытывающих огромное желание прикоснуться ко всему критическим взглядом, примериться к окружающей их изменяющейся действительности.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».