Лирика - [11]

То отсвет деревни, полей незабытых,

Где стадо овец он мальчишкою пас.

Господские каты Иона схватили

Вдали от родимой, от милой глуши.

Нет близких!.. Его провожают к могиле

На теле застывшие, мертвые вши.

ТИНКА © Перевод В. Корчагин

Бывало, Тинка,

Как солнце, вдоль столов плыла твоя корзинка;

Качались над бедром гвоздики — сгустки крови,

И желтых глаз снопы, и снежные их брови…

На грудь твою, на два тугих плода,

Завороженные, глядели господа —

Стройнее делались, когда входила ты.

— Кому цветы? Невестины цветы!..

Эх, Тинка, Тинка! Не Настасе

Все твои пальцы кольцами украсил.

Мониста, серьги, туфли — всё не он,

Хоть насмерть был в тебя влюблен…

Кто ж мял твое эбеновое тело,

Чья жажда пробудить твой вздох сумела,

Чью щедрость ты взяла в залог того,

Чтоб царское твое познал он существо?

Ответь, кем сорвана была твоя рубашка?

Кто обхватил тебя — и ласково и тяжко?

На чьих руках, на чьих горячих лапах

Остался твой табачный нежный запах?

Чей пыл, тебя лишая сил,

Всю вдруг обжег — и до костей пронзил?

Но что ему! Не он попал в тюрьму…

Сказать не захотела никому,

С кем спелась, ночь за ночью продавая,

Ты, девка, пахнущая ландышами мая.

Кто виноват — не ты ли? —

В том, что Настасе осудили,

Хоть только раз ему пронзить тебя пришлось,

Но всем ножом, насквозь!

МЕРТВЕЦЫ © Перевод Н. Стефанович

Последний исход

Покойников новых из мрачных ворот.

Их десять, — и парами, в ряд,

Прижавшись друг к другу, лежат.

Гробов теснота…

Без слез родных, без молитв, без креста

Несут их в морозном тумане,

Луны потревожив сиянье.

Из списков изъяли

Уже отошедших в пустынные дали.

А мертвые руки в ночной темноте

На голом лежат животе…

Впервые не чувствуют голода вечного,

Застывшим уже не страшны холода.

Все язвы кровавые будут залечены

Теперь в небесах навсегда.

Тюремщик проверит ужасную ношу,

Покойников молча считая впотьмах.

Все кажется мертвым — застывшая лошадь

И хмурый возница с вожжами в руках…

Счастливый вам путь, отдыхайте, усопшие!

Добрей вам могила покажется общая,

Чем вас осудившее царство господ,

Чем старый священник, что к вам не придет.

Старайтесь быстрей обойти

Преграды на темном пути,

Ведь завтра, а может быть, даже сейчас,

Лишь звезды взойдут восковые, светясь,

Предстанете в царстве ином —

Пред новым судом…

СЛОВО © Перевод Н. Стефанович

Читатель! Скромен и неярок

Карманный томик — мой подарок.

Все очень мелко — шрифт, отделка,

Листы — уменьшенные втрое.

Здесь муравьи — мои герои.

Здесь между строчками приют

Пускай молекулы найдут.

Взамен виолончели звонкой

Я назначаю лягушонка,

А вместо арфы и тромбона

Споет кузнечик монотонно.

Исполнит чижик роль фагота.

Не упустил ли я чего-то?

Когда бы ворожить я мог —

Я б жизни чудотворный ток,

Тончайший, режущий и колкий,

Продел бы сквозь ушко иголки,

Чтоб он коснулся вдруг

Тебя, читатель, друг…

Сюда бы — листьев беспорядок,

Сквозную тень, осколки радуг,

И желтизну осенних далей,

И нежность девственной печали…

Закончу книжку я, собрав

В нее росу с душистых трав,

Вечерней рощи позолоту…

Еще найти хотел бы что-то,

Какой-то зов без всяких слов,

Витающий неуловимо,

Как смутный сон, как струйка дыма…

БЛАГОДАТЬ © Перевод А. Ревич

Весной картошки кожа

На трут сухой похожа…

С подземной тьмой, с червями,

С личинками, с кротами

Всю зиму в мерзлой глуби

Ждал срока каждый клубень.

Гляди! Соски картошки,

Как у брюхатой кошки.

Картошка-роженица

Готова разродиться!

Коснулась ее, пролетая,

Небес благодать святая,

Дух девственный, невинный

Весной проникает в глубины,

Снисходит с выси горней

На клубни и на корни,

Бог дарит милость эту

Картофелю и самоцвету.

И напитал Предвечный

Картошку влагой млечной,

Чтоб жизненная сила

Детенышей ее вскормила.

ПЕСНЯ НА ДУДКЕ © Перевод А. Сендык

Мое сердце — дожди и дороги,

Пыль, что овцы подняли в тревоге,

Тень деревьев, столбы межевые,

Виноградников лозы кривые,

Дым над крышами, ласковый воздух,

Лай собак, и зола на бороздах,

И стада, и покосы без края,

И ворон торопливая стая,

И буйвол могучий, что, встав неохотно

Из грязи болотной,

Угрюмо глядит в пустоту.

Мое сердце трепещет в бреду

Младенца, стучит в его ручках горячих,

В ножках сведенных, в глазках незрячих,

В туче мух налетевших, в жужжанье ее —

Сердце мое.

У меня нет пруда,

Где прозрачна вода,

На лугах моих, солнцем сожженных, стада

Лишь золу и молитвы находят всегда.

Новых рек я ищу, но пока их не вижу

И хлебаю, как борщ, ядовитую жижу

Вязкой тины…

Но сердце, за стаей летя журавлиной,

Вонзается в небо стрелой темно-синей

И возле могил позабытых, в пустыне

Трепещет на пилах колючек кривых…

Сердце мое — и в мышах полевых,

И в шмеле, и в осе.

Только песни совсем

Неудачны, едва

Слышны вздохи-слова,

Крылья виснут, рука замедляет движенье,—

Тяжек времени груз — дни, часы и

                                                             мгновенья…

ЖЕНИТЬБА © Перевод Н. Стефанович

Ты сделаться хочешь землею моей,

С густым виноградником, ширью полей,

С прудами, оврагами, рощей сосновой?

Мыча, молоко принесут нам коровы,

Столпятся у наших ворот на закате,

У синих цветов и у белых акаций.

А ласточки будут играть и резвиться

С гурьбой поросят и с домашнею птицей…

Цыплята проворно

Сочтут золотые ячменные зерна

И будут ловить комаров…

А клены раскинут приветливый кров.

Раздастся отчетливый крик петушиный.