Линкор смерти - [5]

Оттого, видно, никто не заметил и не задержал невиданный корабль. Куда ему оставалось деваться? Естественно, туда, где безлюднее, тише. Например, на восток от Аргентины. «Это-то как раз понятно», — размышлял Регюлюс. Но зачем? На что они рассчитывают, на что надеются? Потом, откуда они берут топливо? На такую громадину его не напасешься! А продовольствие? Поди прокорми такой экипаж! Может, и нет никакого корабля? Иногда Регюлюсу и самому все это казалось бредом. Он даже смеялся над своей нелепой выдумкой. И все же…

Все же он решил объехать города, где при Гитлере были самые крупные верфи. Объехал, но узнать ничего не сумел. Тогда он принялся объезжать, обходить пешком, буквально прочесывать безвестные деревушки на побережье. Он более не принадлежал себе. Точно дьявол в него вселился и толкал на безнадежные поиски.

Регюлюс обзавелся затрапезной курткой, потертыми штанами и засаленной кепкой — в таком виде он вполне мог сойти за отставного корабельного механика. Бывший капитан неделями отирался в портовых закоулках. Сходился с сомнительным людом, забредал в непотребные кабаки. Там просиживал целые вечера, пил наравне с новыми приятелями. Дым, пьяный угар, ругань, бессвязные речи — о бабах, о выпивке, о портовых происшествиях. Регюлюс жадно слушал, силясь уловить ускользающий смысл. Говорил сам, стараясь приноровиться к косноязычной, невнятной речи. Иногда выходило удачно. Например, как-то раз он поинтересовался, где познакомиться с бабенкой посвежей и подешевле. Почувствовал, что нашел контакт. Ему ответили, разъяснили, И среди этих обычных в тех местах разговоров иногда удавалось словно невзначай ввернуть вопрос про главное. Про корабль. Вопросы эти подозрения ни в ком не вызывали. В конце концов, что только не лезет в голову и на язык среди ночи, вдали от дома, когда пропустишь кружечку-другую пива в тепле, уюте и дружеском кругу. Окрест колышатся зыбкие огни, знакомонезнакомые лица, все зыбко, нереально и плывет куда-то, и сам ты плывешь, и язык болтает что-то легко и неверно.

Вокруг плескалось человеческое море, Реполюса обтекал самый разный люд: портовые рабочие, грузчики, лавочники, проститутки. Кому как не им должна быть ведома тайная и явная жизнь порта, его подноготная, его прошлое и настоящее. Меж тем ни в чьих глазах не заметил он ни искры интереса, ни огонька понимания.

Вместе с тем никто ни словом, ни жестом не дал понять ему, что разговор неуместен, неприятен, почему-либо нежелателен. Казалось, и впрямь никто ничего не слыхал о плавучей громадине, построенной и спущенной на воду ради спасения «третьего рейха», который уже в те времена корчился в агонии. Все делалось под покровом строжайшей тайны, но ведь делалось где-то здесь, совсем рядом!

Регюлюс потерял всякую надежду, и он уже готов был малодушно бросить бесплодные поиски и вернуться к привычной жизни. Но именно в этот момент судьба явила ему свой благосклонный лик. Случилось это в заштатной пивнушке в Вильгельмхафене.

Там, в дальнем уголке, полудремал какой-то старикашка, по виду грузчик или чернорабочий. Был он сед, согбен, побит жизнью. На столе перед ним пустела давно допитая рюмка.

Регюлюс по обыкновению вел окольные разговоры с посетителями пивнушки. Шаг за шагом, соблюдая все мыслимые предосторожности, пытался подступиться к заветной теме. Никто, однако, не понимал его намеков, никто, похоже, ничего не слыхал об удивительном судне.

Еще один вечер пропал впустую. Уже и последние посетители разошлись по домам, а хозяин собрался закрывать заведение. Вокруг становилось все тише. Лишь издали доносился размеренно-печальный скрип. Так скрипят у причала парусные лодки, когда их бьет и качает волна.

Вот и последний посетитель поднялся — тот самый седой старик-грузчик. Дойдя до двери, он неожиданно остановился, обернулся и со скрытой усмешкой с порога обратился к Регюлюсу:

— Мне доводилось слышать то, о чем вы тут толковали. Мне рассказывал об этом верный человек. Он приехал с острова Рюген.

Сказал и исчез.

Регюлюс кинулся за ним. Зыбкий свет единственного фонаря тускло освещал пустынную улицу. Направо, налево — ни души. Старик как сквозь землю провалился.

На острове Рюген бывший капитан третьего ранга выдавал себя за художника. Повсюду таскал за собою мольберт, коробку с кистями и красками. Пригодилось, что когда-то он увлекался акварелью. Возле него останавливались люди поглядеть на его работу. Чаще дети, старики, иногда женщины. С ними Регюлюс заводил привычные разговоры.

— Кстати, — проговорил он как-то раз, словно припоминая, — верно говорят, что у вас тут на острове в войну была секретная верфь?

— Как же, была! — согласно кивнул оказавшийся рядом старик. — Тогда все секретное было, — он дружелюбно усмехнулся. — Они все скрывали да прятали — думали у людей ни глаз ни ушей нету. За дураков людей держали. — Старик вздохнул, точно вспомнив что-то свое. Регюлюс задохнулся от волнения.

— А что строили? — заикаясь, выговорил он. — Корабль? Военное судно?

Старик рассмеялся. Заулыбались и стоявшие вблизи люди.

— Какой там корабль! — махнул рукой старик. — Целый плавучий стадион. Вот люди не дадут соврать — натуральный стадион. На пятьсот тыщ человек. Сказывали, будто в сорок восьмом году там будет олимпиада в честь победы Гитлера над всем светом.