«Лимонка» в тюрьму - [11]
Анна Петренко
Эстакада
Белгородский изолятор
Наверное, следует начать с Белгородского централа, точнее, с последних дней в нём. До этого было не так много интересного.
Так вот. Конечно, суд по касатке – это было тяжело. Не потому, что приговор оставили без изменения, я знала, что так будет. Тяжело было видеть мать. И подельников. (Теперь терпи, пожалуйста, осколок, неприятный для тебя, но из песни слова ни фига не выкинешь.) После суда нас развели по боксам. Я была в боксе одна. Мишка – через стенку. Алексей, наверное, в следующем. Нет, пройдя всё это, я имею право судить. С ними ещё всё случилось хорошо, блин, по-божески.
Они ни хрена не знают о тюрьме. И зоны у них санаторно-курортные, а не наркоманские, как у меня. Но мне легко, я знаю, что обо мне помнят на воле и ждут. И даже если бы не помнили и не ждали, всё равно было бы легко. Я знаю, что я права. Я определилась уже в этой жизни и расставила все акценты. Я знаю цену своим поступкам и готова её платить. Лёха-то пофигист, он нормально это переживёт, как очередное приключение, путешествие автостопом, блин. А Мишку сломали. Ему и поговорить-то теперь не с кем по-человечески… Как бы там ни было – жалко таких людей, тяжело это видеть. Как объяснить? Как объяснить, что остаться человеком надо при любых обстоятельствах, это вопрос чести, в конце концов… Да и надо ли вообще объяснять что-то? Надо, наверное, просто жить. Жить правильно – в кайф. Так, чтобы никто, никакая мразь не в силах была этому помешать.
«Чёрный ворон, я – не твой…» После этого они все офигели. Какие песни? Приговор без изменения, тёмный бокс, душно, на душе, наверное, муторно – все ведь всё знают… на самом деле – легко. Петь, смеяться, препираться с конвоем, посылать подельников… Легко.
…Через несколько дней у нас в тюрьме появился новый оперативник. И сразу вызвал меня. Спросил, буду ли я с ним разговаривать. Буду, говорю. Он сказал, что раньше работал с моими подельниками и теперь хочет пообщаться со мной. Пообщались. О жизни поговорили, о том, зачем мне всё это надо… Закончили разговор на оптимистической ноте: «Ты думаешь, тебя никак нельзя сломать?» – «Думаю, нет». Пробовали в принципе и до этого – из камеры в камеру постоянно бросали, рассчитывали, что хоть где-то нарвусь на конфликт; слухи разные пускали о нарушениях с моей стороны…
За два дня до этапа, вечером, после шести, меня перевели в другую камеру. Девочкам, видимо, было «дано задание». И понеслось…
Не знаю уж, по чистой случайности или нет, но в камере к тому же оказался нож (нож в тюрьме выдавали «по требованию»). Драться и выяснять отношения там не с кем. Никто ничего не поймёт – мозги отбиты наглухо. Тем более опер именно конфликта и добивался. «Чтоб мне было не так весело сидеть». Ни фига у него не вышло. Рядовых дежурных ментов никто ни о чём не предупредил. Из камеры меня вывели сразу, перевели спать «к своим». Все – и зэки, и менты – поняли, в чём дело. Вся тюрьма к тому времени уже обо мне была наслышана – слишком необычное дело. Понимание и сочувствие посторонних людей, симпатия с их стороны многое значат в таких ситуациях.
На следующий день опер вызвал Светку из нашей камеры. Интересовался, сука, как я. А что я? У нас с утра в камере веселье, песни и смех. Светка вернулась сама не своя. Она до вечера была такой нервной. Потом уже, когда меня на этап заказали, расслабилась. Говорю: «Что случилось-то, Свет?» Она и сказала, что ждала сегодня целый день, что меня опять переведут, так как опер пообещал: «Я её в покое всё равно не оставлю». Но видимо, он понял, что ничего не добьется… После этого конечно же первый этап – мой.
К сожалению, мои личные записи безвозвратно ушли во время очередного шмона… Хотелось бы написать о том же, но по-другому. Но получается именно это…
Казанская пересылка
Приехали мы в Казань 27 ноября около 23 часов. Стандартные, в общем-то нормальные, первые впечатления: здание старой постройки, высокие потолки, свежий воздух, что для тюрьмы – редкость, непринуждённое обращение администрации к заключённым. Первый шок – это туалет. Описаниям он не поддаётся, но сразу скажу – такого нет нигде. Затем повели в камеру.
Как выяснилось, камера для транзита у них одна. Человек на 30–35. Когда зашли мы, там было 100. «Добро пожаловать в ад». Люди везде: на шконках, под шконками, за столом, под столом, на любом свободном участке вечно мокрого пола. Здесь нет никакого дня или ночи. Спят посменно. Очереди к умывальнику, к розетке. Первые двадцать минут я так и стояла – в куртке, с дурацкими пожитками в руках (самое необходимое – с собой, остальные вещи – на склад). Просто беспомощно стояла. Хрен с ним – куда идти. Чем дышать?! В камере не воздух, а пар, пропитанный никотином, запахом параши, пота, еды. Два маленьких окошка под потолком большую часть времени закрыты.
Кое-как освоившись, я «облюбовала» себе уголок на полу. Тут подошла девочка, представилась «старшей камеры». Она освободила вновь прибывшим места, чтобы мы могли поспать. На двух шконках, составленных вместе, разместилось пять человек. Проснувшись утром, мы обнаружили, что карманы наши тщательно «проверены». Сначала я не сообразила, что там, собственно, можно найти? Оказалось – квиток от сумки, которая на складе. Осмыслив ситуацию, я решила, что надо что-то менять, блин. На поверке записалась к режимнице. Разговаривали мы с переменным успехом очень долго, часа полтора. Вернулась в камеру и в тот же вечер из-за своего слабого сердца отправилась в больничку…
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод». «И мысли не было сочинять эту книжку. Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным. Сам себя обманул. Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу. Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
Маленький комментарий. Около года назад одна из учениц Лейкина — Маша Ордынская, писавшая доселе исключительно в рифму, побывала в Москве на фестивале малой прозы (в качестве зрителя). Очевидец (С.Криницын) рассказывает, что из зала она вышла с несколько странным выражением лица и с фразой: «Я что ли так не могу?..» А через пару дней принесла в подоле рассказик. Этот самый.
Повесть лауреата Независимой литературной премии «Дебют» С. Красильникова в номинации «Крупная проза» за 2008 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Восьмёрка». В книгу «Летучие бурлаки» вошли новые, не публиковавшиеся ранее эссе Захара, написанные в последние три года: о «либералах» и «патриотах», о детях и семье, о литературе и кино — все они неизменно вызывали широкую полемику в обществе.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Черная обезьяна», сборников рассказов «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Восьмерка».Новая книга публицистики «Не чужая смута» посвящена украинско-русской трагедии 2014 года. Репортажи, хроника событий, путевые очерки из поездок по Новороссии тесно переплетены с размышлениями о русской истории, русской культуре и русском мире.
«Мировая история – не тихое кладбище, мировая история – карнавал», – так считает Захар Прилепин, составитель сборника «Революция», и с ним склонны согласиться писатели Хорхе Луис Борхес, Аркадий Гайдар, Андрей Платонов, Джек Лондон, Александр Грин, Леон Кладель, Валерий Брюсов, Борис Лавренев, Микола Хвылевой, Эрнесто Карденаль, Эдуард Лимонов… Семнадцать известных радетелей свободы и революции собрались под одним переплетом.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки» и «Не чужая смута».«„Семь жизней“ – как тот сад расходящихся тропок, когда человек встаёт на одну тропку, а мог бы сделать шаг влево или шаг вправо и прийти… куда-то в совсем другую жизнь? Или другую смерть? Или туда же?Эта книжка – попытка сходить во все стороны, вернуться и пересказать, чем всё закончится».