Лимб - [2]

И замереть в гуще старого парка.

В сердце Квартала Иллюзий.

Черные тени легли на пешеходные дорожки, усыпанные палой листвой чаши фонтанов, кованые скамейки и причудливо изогнутые фонарные столбы. Ночное небо было пронзительно ясным, как это бывает в середине сентября. Луна выбеливала перила моста, переброшенного через узкий гранитный канал.

В столь поздний час по парку уже никто не прогуливался. Даже завсегдатаи аристократических клубов отправились по домам в поисках обрывочных сновидений.

И лишь один человек ждал прибытия корабля.

Человек этот жил в Стимбурге на протяжении последних четырех тысяч лет. Наблюдал, не вмешиваясь. Скользил по краю политических течений, войн и заговоров. Не помогал, но и не мешал.

Таких, как он, называли Демиургами.

Ушедшими творцами.

ЧАСТЬ 1. МАГЕЛЛАНЦЫ. Глава 1. Зверь без хозяина

Над Миядзаки умирали звезды.

Рассветная волна захлестнула небо, состарила луны, отодвинула за грань мрачную бездну. Океан лениво ворочался внизу, просыпаясь от тысячелетнего сна. Лунные дорожки поблекли, горизонт разрезал тьму надвое. И лишь силуэт одинокого лохматого зверя служил проводником между двумя стихиями — воздухом и водой.

Жители пристенного города поначалу обходили дом Навсикаи стороной, затем привыкли. По ночам здесь можно было встретить громадного белого рлока, улегшегося на плоской крыше в шести локтях от тропы. Рядом чернел квадратный провал распахнутого настежь люка. Хозяева откидывали крышку не полностью, выставляли подпорку. Слишком массивной была эта крышка, собранная, как и весь дом, из цельных ятобовых досок. Что касается рлока, то зверь внушал небесным обитателям почти суеверный ужас. Жуткие легенды ходили об этих существах — как на Тверди, так и по парящим в вышине Скитам. Дескать, вторгаются в сны, пожирают слабые души людей и животных...

Испокон веков чудовища сопровождали в странствиях мастеров ножей. Если погибал мастер, уходил из мира живых и его питомец. Все знали, что Рык принадлежит Ольгерду — живой легенде, Знающему-на-Перекрестках. С Ольгердом что-то случилось в Предельных Чертогах, он так и не сумел вернуться домой. Да и где его дом? Поговаривали, что неподалеку от Ламморы, в забытой богами деревушке. Если мастер и бывал на Атолле Миядзаки, то редко, наскоками. Всегда гостил у Брина и Навсикаи, жуткую зверюгу запирал в пещере на нижних этажах конструкции.

А что теперь?

В доме — странные постояльцы. Навсикая выросла, изменилась до неузнаваемости. Из веселой девочки превратилась в нескладного подростка. Одевалась дочь потомственных торговцев в серую хламиду наподобие тех, что носили мастера из Гильдии Ольгерда. Вела себя замкнуто, с соседями не общалась.

Вторым жильцом стала Мерт, жена пропавшего мастера. Поговаривали, что у женщины темное прошлое. Люди сведущие уверяли, что Мерт и Навсикая учинили лютую бойню в Тарросе. Что именно там произошло, никто не знал, но слухи ходили один страшнее другого. То ли Мерт пересеклась с одним из хошанских кланов убийц, то ли с небесными ассасинами. Выжила чудом. И решила пожить у Навсикаи, прихватив с собой рлока.

Такие дела...

После войны с Пацифидой уже ничему не следует удивляться. Вековой уклад рухнул, беспризорные хищники разгуливают где ни попадя.

Рык никого не трогал.

Вечером пробирался на крышу, укладывался на остывающих проконопаченных досках, да так и сидел всю ночь. Взгляд у зверя был отсутствующий, словно он пребывал где угодно, только не в Преддверье. Иногда на крыше появлялась Мерт. Садилась поодаль и молча смотрела на Океан. Хищник на новую хозяйку не реагировал — между ними сложились доверительные, но весьма прохладные отношения.

Никто не мог заменить Ольгерда.

Каждый из них тосковал по-своему. Порой человек и зверь обменивались образными слепками. Знак взаимного уважения. Рык позволял себя кормить, мог пройтись с женщиной на рынок или еще куда-нибудь. Выгуливать машину смерти не требовалось — хищник научился справлять свои потребности на отдаленных террасах пристенного города — там, где местные жители устроили свалку старых вещей.

Дни срослись в однообразную серую ленту.

Каждый обитатель дома замкнулся в персональном аду.

Навсикая тяжело переживала смерть Хрума — юного рлока, которого ей некогда подарил Наставник Вячеслав. Глубинная связь между рлоками и мастерами ножей приводила к невероятной боеспособности пары. Однако выпавшее звено приводило к печальным последствиям. Звери тосковали, отказывались есть, теряли ментальную силу и в итоге умирали. Мастера погружались в пучину безысходности. Далеко не все могли справиться с подобными проблемами. Рлок был не просто питомцем или другом — для многих мастеров он становился единственным живым существом, которому стоило доверять.

Навсикаю из пропасти вытащил брат.

Первым делом Брин взял увольнительную на браннере Коэна и поспешил в Таррос. Там он разыскал Мерт, Навсикаю и прикованного к постели Вячеслава. Дни были суровыми, переполненными яростью и отчаянием. Брин неотступно следовал за сестрой, не позволял ей творить глупости. И это помогло.

К обучению в Гильдии Навсикая так и не вернулась. Лишившись Хрума, взрослеющая девочка утратила цель. Она больше не понимала, зачем ей становиться величайшим из мастеров. Кому это нужно — ей или Внутреннему Кругу? Чего хочет именно она — вчерашний ребенок, лишившийся самого близкого друга и родителей? Вряд ли руны и клинки сделают ее счастливой...