Лик Победы - [196]

Всадник остановился в нескольких шагах от Альдо. Он был уже немолод, с хорошим волевым лицом.

– Ваше высочество, армия, которой я имею честь командовать, в вашем полном распоряжении.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ «СУД» [103]

Бесстрашие – это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью. Это сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранять ясность ума в самых неожиданных и ужасных обстоятельствах.

Франсуа де Ларошфуко

Глава 1 Эпинэ. Замок Лэ

«Le Valet des Bâtons & Le Roi des Deniers & Le Dix des Êpêes» [104]

1

Битва кончилась, дождь – тоже, они оказались в каком-то замке, куда привел их граф Пуэн и название которого Ричард тут же забыл. В камине горел огонь, но юноше было холодно. Переломанные ребра зверски болели и мешали не то что кашлять – дышать. Наверное, поэтому Дик не мог ни радоваться победе, ни жалеть о погибших. Он понимал, что, не будь Рихарда, они бы все разделили судьбу графа Агиррэ, но понимать – одно, а чувствовать – другое. Смерти старшего Борна и Анатоля Саво словно бы прошли мимо Ричарда Окделла. Юноша трясся под меховыми одеялами, не соображая, утро сейчас или вечер, и был не в состоянии думать ни о чем, кроме холода и боли. Потом боль слегка притихла, и Ричарду удалось уснуть. Снилось ли ему что-то и что именно, Дикон не помнил, но разбудили его Альдо и Робер. Принц был весел, Иноходец казался уставшим – покрасневшие глаза, осунувшееся лицо…

– Ты долго собираешься валяться? – поинтересовался Альдо, усаживаясь в ногах Ричарда. – Скоро выступать, а ты разлегся…

– Выступать? – Дик торопливо сел, позабыв о переломанных ребрах, что было ошибкой.

– Да, – кивнул Альдо, – мы идем на Марипоз! И, клянусь Зверем, мы его возьмем! Последний год Скал ты встретишь в столице.

– Не стоит загадывать, – поморщился Иноходец.

– Я не загадываю, – твердо сказал принц, – я знаю.

Это не было пустой похвальбой – последний Ракан отвечал за свои слова. Воистину, ничто не заменит благородства! Пусть Ворон – лучший боец и непревзойденный полководец, но внутри он пуст. Оскар Феншо и эр Август не зря говорили, что Алва – человек конченый, у него нет ни цели, ни совести, ни чувств – только злоба и равнодушие. Альдо – другой, они с Вороном рознятся, как Рассвет и Закат.

– Ваше высочество, – неважно, что больно, от боли еще никто не умирал, – я готов сопровождать вас.

– Не сомневаюсь, – засмеялся принц, – ведь ты – Окделл, но маршал прав: тебе лучше отдохнуть…

Ответить Дикон не успел: в комнату вошел незнакомый теньент, длинный, белобрысый, с ярко-розовым лицом. Офицер что-то шепнул сюзерену, тот удивленно поднял брови и быстро вышел.

– Ты не очень-то дергайся, – посоветовал Робер, – день-два мы еще тут пробудем.

– Где «тут»? – спросил Дик, устраиваясь поудобнее. – И какой сегодня день?

– Не помнишь, где ты?

– Забыл, – признался юноша.

– Мы в замке Лэ в гостях у Пуэна. Это в двух хорнах от леса Святой Мартины. Битва была третьего дня, а нагрянули в гости мы позавчера. У тебя голова не кружится?

– Нет. Только так холодно, что хочется залезть в камин.

Встреча, обход, ссоры с южанами, струи воды, марш вдоль вражеского лагеря, крик Рихарда «Заворачивай!», несущийся навстречу лес… Неужели прошло всего три дня? Теперь Дикон смутно припоминал дорогу, какие-то лица, Робера, его высочество, Сону, но все тонуло в дожде, холоде и запрещающей дышать боли.

– А вот мне жарко, – пожаловался Эпинэ, – как в Закате, хотя там наверняка веселее. Леворукий бы побрал эту войну…

– Я понимаю, – тихо сказал Дик. Иноходец как-то странно посмотрел на юношу, словно хотел что-то сказать, но передумал и промолчал.

– Рихард был твоим другом… нашим, – поправился Дик, поймав хмурый взгляд, – но он погиб за Свободу и Честь. Жаль, он не узнал, что мы победили.

– Это не победа, это ошибка. Мы не должны были победить, но хуже всего, что после победы мы угодили в плен.

– Куда? – переспросил Дикон; холод понемногу отступал, зато откуда-то вылезла тревога.

– В плен, – повторил Робер, разглядывая небольшую ранку на запястье. – То ли к судьбе, то ли к господину Люра. Ты помнишь, чем все закончилось?

– Ну… Конница Олларов погналась за нами, смяла своих, и все вместе ворвались в рощу… И еще кто-то перешел на нашу сторону.

– Не кто-то, а левый фланг армии Манрика. Самого Манрика убили. Уцелевшие во главе с Фернаном Сабве отступили, верней, удрали, на юго-запад. От нашей армии осталось тысячи две, правда, вполне боеспособных, но к нам пристал генерал Люра, а у него людей вчетверо больше.

– То есть у нас десять тысяч? – встрепенулся Ричард. – Это хорошая армия. У монсеньора при Дараме было меньше…

– Твой монсеньор…

– Он не мой, – выкрикнул Дик и сморщился от боли, – не мой!

– Не жди, что я тебя с этим поздравлю, – Робер прижал ладони к глазам и тотчас отдернул, заставив Дика вздрогнуть от непрошеного сходства с Вороном. – Закатные твари, чтобы воевать, нужно быть уверенным в каждом солдате, а я могу рассчитывать только на Никола. Удо и Дуглас после смерти Рихарда не в себе, остальные сами себе генералы, а хуже всех – Люра.

– Но он же перешел на нашу сторону! – не понял Дик.