Лик и дух Вечности - [6]
Нет, не мог Евгений Сергеевич знать, как провела моя мама тот год, в который «разбежалась» с мужем, потому что моими родителями так и задумывалось свое бегство из среды. Зато теперь это знала я, да все взвешивала, упоминать ли о нем в воспоминаниях. Во-первых, я сомневалась, потому что с мамой это не было выстроено до конца, не было отшлифовано до деталей, как большинство остального материала, хотя сам массив информации она мне передать успела. Во-вторых, я подыскивала и не находила, в каких интонациях рассказать маминым и папиным потомкам об эпизоде с их мнимым разлучением, как растолковать, что все-таки что-то было, да не то, о чем говорили. И чтобы не нагромождать объяснения — мелкие и запутанные, трудные для восприятия нынешних людей с их отличающейся моралью, грешным делом хотела просто умолчать. Конечно, обидно было вычеркивать целый год из жизни родителей, да еще такой насыщенный, ответственный, предвоенный, однако не хотелось ворошить дело о семейных неурядицах, кого-то обвинять, а кого-то оправдывать. Тем более что мама, всегда категорически избегавшая пересудов о чьей-либо частной жизни, никогда об этом не вспоминала. Ее невероятно пугала тема неудачных браков, неверных мужей, обиженных жен, неискренних отношений. Она боялась ярлыков и клейм, не хотела прослыть женщиной, не справившейся с ролью жены. Просто однажды, когда я занялась писательством, рассказала мне эту историю и то акцентировала внимание не на временных трудностях с мужем, а на их решении уехать от родни и зажить в далеком чужом месте, как однажды сделал Павел Емельянович, отец мужа{2}.
И только в последние три года своей жизни, когда нами вместе были в целом оговорены мои воспоминания, последовательно изложила события того периода, приезжая ко мне то в Днепропетровск на лечение, то на летний отдых в Крым. Тут она роскошествовала, тут можно было не таиться и открыто говорить о том, о чем ей затаенно помнилось все истекшие годы. Я очень любила маму, доверяла ей во всем и никогда не выискивала в ней неискренности, а в ее поступках ошибок, чтобы манипулировать этим подлым знанием и предупреждать ее упреки в случае своей неправоты. К сожалению, этот метод был знаком маме по повадкам моей сестры — оставим его без названия, дабы не встряхивать демонов. Мама это знала, чувствовала, и со мной ей было легко настолько, насколько невыносимо удушливо со старшей дочерью. Со мной мама переживала редкие-редкие минуты отдыха и светлого видения мира.
В ходе наших бесед, вернее — ее монолога и моего слушания, она все больше погружалась в прошлое, вспоминала незначительные эпизоды и эпизодики, утонувшие в более ярких впечатлениях. Одно мама дополняла, другое, уже зафиксированное в моих черновиках, уточняла и углубляла. Особенно тщательно повторяла и оттачивала обобщающие фразы, понимая, что они войдут в мою память в неизменном виде, как афоризмы.
Не скажу, что мама безумно любила творчество Цветаевой, но когда я читала ее вслух, то мама улыбалась и молодела, преображалась, словно подключалась дышать от источника целебного воздуха.
Короче, продолжая писать воспоминания, я в некоторых местах затормаживалась, сомневалась и колебалась. Потому-то работа моя и буксовала. Как вовремя приехал из Америки брат и как удачно в связи с этим разрешились мои затруднения!
Ну что ж, после этого решила я, если правда не ушла вместе с мамой и все-таки выплыла наружу, то о ней стоит сказать, дабы не оставалась она в глазах тех, кто ею интересуется, извращенной, ими придуманной. А правда состоит в том, что мама, «разбежавшись» с мужем, провела год в Москве — уехала как можно дальше от дома, чтобы изменить обстановку, разобраться с неприятностями, а возможно, осесть там, на новом месте, и подготовить почву для продвижения к своим целям. А потом и мужа забрать к себе.
Кстати, это отчаянное качество характера "уехать как можно дальше от дома, чтобы изменить обстановку и разобраться…" было также свойственно и маминой родне. Ее брат Алексей Яковлевич Бараненко тоже однажды бросил все и уехал на Камчатку, где и провел плодотворную часть жизни. Но ему повезло больше — с ним это случилось уже после великой Победы. Думаю, и у мамы все получилось бы, кабы не война. Эх... не стала я москвичкой из-за этой войны, бациллы проклятой.
Я подхожу к тому, чтобы заявить — тема Цветаевой возникла у меня не вдруг, и вкратце рассказать, откуда для нее набрался материал.
***
Учительский институт, где училась мама в 1938–1940-х годах, был открыт в Днепропетровске с октября 1910 г. и в дальнейшем сыграл важную роль в организации университета, влившись в него отдельным структурным подразделением. Это было учебное заведение с тремя факультетами: естественно-географическим, физико-математическим, и филологическим — для подготовки учителей средних классов общеобразовательных школ. Обучение длилось два года. Почему? Потому что старшие классы средней школы давали выпускникам то, что теперь мы считаем средне-специальным образованием, оно давало им право преподавать в начальной школе. А университет как бы завершал получение высшего образования для преподавания в средних классах.
Воспоминания о детстве, которое прошло в украинском селе. Размышления о пути, пройденном в науке, и о творческом пути в литературе. Рассказ об отце-фронтовике и о маме, о счастливом браке, о друзьях и подругах — вообще о ценностях, без которых человек не может жить.Книга интересна деталями той эпохи, которая составила стержень ХХ века, написана в искреннем, доверительном тоне, живым образным языком.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главная героиня рассказа стала свидетелем преступления и теперь вынуждена сама убегать от преследователей, желающих от нее избавиться.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.