Лига запуганных мужчин - [48]

— А где остальные члены клуба?

Он осклабился:

— Где-то рядом. Городской парень, наверное, в прачечной, мне кажется, он с удовольствием вдыхает эту вонь. А Розочка обычно дезертирует со своего боевого поста, чтобы сунуть морду в мешок с овсом.

— Ты его зовешь Розочкой?

— Его можно звать по-всякому, Розочка — это из-за его галстука. А как еще его звать, по-твоему?

Я посмотрел на него.

— Ты сегодня принял стаканчик, а то и десять. Куда тебя завела слепая страсть?

— Честное слово, Арчи, не столько. Это все от радости, что я тебя увидел. Тут просто ужасно одиноко.

— А ты не перекинулся парой слов с Розочкой?

— Нет. Он держится отдельно. Залезает куда-нибудь и думает.

— О’кей. Возвращайся на свой склад соленых огурцов, а если увидишь, как детишки выцарапывают мне на машине свои монограммы, погладь их по головкам.

Фред вылез из машины и ушел. Через минуту я тоже вылез и промаршировал до следующего угла, где и слепой обнаружил бы «Кофейник» — по запаху. Внутри у стены стояло три маленьких столика, а у прилавка — полдюжины клиентов. Понятное дело, Розочка был там, сидел в одиночестве за одним из столиков, перелопачивая тарелку супа. Он как раз вынимал ложку изо рта. Я подошел к его столику и тихо сказал:

— Ага, вы здесь.

Он поднял голову. Я продолжал:

— С вами хочет поговорить шеф. Прямо сейчас. Я на это время подежурю здесь. Так что двигайтесь.

Несколько секунд он таращился на меня, а потом завопил так, что я чуть не подпрыгнул:

— Грязный подлый лгун!

Вот такой коротышка! Мне достаточно было бы протянуть руку, чтобы загнать ему в горло его золотые зубы. Носком ноги я пододвинул себе второй табурет, сел, оперся локтями о стол и уставился на него.

— Я же сказал, что с вами хочет побеседовать шеф.

— Неужели? — Он смеялся мне в лицо, показывая свои золотые резцы в полуоткрытом рту. — А вы никогда даже не пытаетесь никому вешать лапшу на уши, правда? Я бы дал руку на отсечение, что нет. А с кем это я только что говорил по телефону?

Я усмехнулся:

— Со мной. Послушайте-ка. Я вижу, что вы парень что надо. А как насчет выгодной левой работки?

— Не против. Поэтому я ее и нашел. И не убрали бы вы, любезнейший, свой проклятый скелет от моего столика…

— Отлично, я так и сделаю. Продолжайте спокойно хлебать свой супчик и не пытайтесь запугать меня своей невоспитанностью. А то вдруг мне придет в голову идея оторвать вам правое ухо и сунуть его туда, где сейчас ваше левое, а левое повесить вам на пояс для украшения. Так что давайте ешьте.

Он уронил ложку в тарелку и отер рот тыльной стороной ладони.

— Слушайте, какого черта вам от меня надо?

— Ну, — сказал я, — сегодня я заглянул на чашку чая к своему старому другу инспектору Кремеру, а он рассказал мне, как чудесно он с вами вчера побеседовал. И тут мне пришло в голову, что я был бы не прочь с вами познакомиться. Это один вариант. А второй мог бы быть такой: одному мужику, имя которого нет нужды здесь называть, пришло в голову, что вы его малость подставили, и он поручил мне в этом разобраться. Мне показалось, что самый быстрый способ — это прямо поинтересоваться у вас. Итак, на скольких людей вы работаете?

— Проклятое любопытство. — Он высунул язык и облизал губы. — Вчера этот проклятый инспектор, а теперь вы. Черт побери, мой суп совсем остынет.

Он встал с табурета, взял тарелку и перенес ее на десять футов дальше, к последнему столику. Потом вернулся за хлебом, маслом и стаканом воды и перенес их. Я подождал, пока переезд закончится, затем встал, перешел к соседнему столику и уселся против него. Я был зол, потому что моя хитрость оказалась бесполезной. Официант и посетители следили за нами, однако просто от скуки. Я залез в карман, вынул пачку банкнот и отложил две двадцатки.

— Послушайте, — сказал я, — думаю, что через день или два я вас все равно вычислю, но это потребует денег и времени, поэтому мне было бы проще, если бы вы взяли себе вот это. Здесь сорок баксов. Половину сейчас: как только вы мне скажете, кто вас нанял, а вторую половину сразу же после того, как я это проверю. Я это так и так узнаю, но таким путем я сэкономлю время.

Провалиться мне на этом месте, если он не встал еще раз, снова не забрал свой суп и не вернулся обратно за первый столик. Несколько клиентов засмеялись, а официант крикнул мне:

— Эй, дайте парню доесть свой суп, вы же ему портите аппетит.

Я чувствовал, как мной овладевает такая злость, что я готов был набить кому-нибудь морду. Но я знал, что так я ничего не добьюсь, поэтому я это проглотил и изобразил улыбку номер четыре. Я собрал коротышкин хлеб, масло и воду, отнес к нему и поставил на столик рядом с ним. Затем подошел к стойке, бросил на нее четверть доллара и сказал:

— Дайте ему супу погорячей и всыпьте в него яд. — После чего вышел.

Медленно возвращаясь к машине и проходя мимо табачной лавки, я увидел в ней Фреда Даркина. Мне пришла в голову идея зайти к нему и сказать, чтобы он не спускал глаз со своего друга Розочки и попробовал подловить его, когда тот будет звонить по телефону. Однако, зная Фреда, я решил, что лучше будет оставить его на основной работе. Я сел в машину и поехал в город.