Лицом к лицу с расой - [10]
Например, моего отца после 20 лет в Управлении городского транспорта Нью-Йорка вынудили уйти на пенсию, потому что его подчинённого-негра потребовалось продвинуть на одну из самых высоких должностей в компании. Отец однажды услышал, как тот сказал на встрече руководителей, что «в компании слишком много соли, а я добавлю перца», имея в виду белых и чёрных. Политика персонала решительно изменилась в пользу чёрных. Белым стало сложнее получить продвижение по службе, а для моего отца условия на рабочем месте стали просто невыносимыми.
Моя сестра работает в крупной медицинской страховой компании, услугами которой пользуется большинство нью-йоркцев. Она — одна из секретарш у чёрного генерального директора. Она — единственная белая в офисе, где её оставили затем, чтобы выполнять всю ту работу, которую другие не сделают.
Её чёрные коллеги являются на работу на два часа позже, обедают лишний час и почти ежедневно уходят с работы на час-два раньше.
Прошлой зимой, в день, когда была сильная метель, на работу в офис никто не пришёл, а босс отругал мою сестру за то, что она пришла на работу с 30-минутным опозданием.
Совсем недавно её сослуживица-негритянка две недели не являлась на работу. Когда она наконец появилась, она сказала начальнику, что её ребёнок лежал при смерти в больнице. В тот же день выяснилось, что она выдумала эту историю, чтобы просто отдохнуть. Этой чёрной добавили зарплату и поставили начальницей моей сестры.
На своей новой работе в отделении скорой помощи, где я помогаю врачам принимать пациентов, я вижу то же, на что я обратила внимание ещё тогда, когда работала в «Сэйф Хорайзоне» и «Стритворке». Доктора тратят уйму времени на нищих, незастрахованных латиноамериканских детей, у которых проблемы со здоровьем не серьёзнее содранных коленей, головной боли или поноса. Врачи приходят в бешенство, когда им приходится выписывать аспирин и лейкопластыри невежественным мексиканцам. По этому поводу у них даже есть поговорка: «Латиносы прибывают в неотложку танцуя, а белых привозят на носилках».
Все, кто работает с неграми и латиносами, знают о них всю правду. Впрочем, те, кто не работают, так или иначе тоже знают. Но пропагандистская машина всегда работает так, чтобы всё показать наоборот. Спустя некоторое время после того, как я ушла из «Стритворка», «Сэйф Хорайзон» выпустил телевизионный клип государственной службы о насилии в семье (его можно найти на канале YouTube, если в поисковике напечатать safehorizon trailer — трейлер «Сэйф Хорайзона», — перев.). Избиваемая женщина на экране отдалённо похожа на меня, а её муж-злодей — белый, очень напоминает моего парня. Возможно, это совпадение, но, возможно, и нет. Бедная белая женщина за помощью и защитой идёт к своим чёрным коллегам!
Работая в «Сэйф Хорайзоне», я собрала статистику по лицам, проходившим через приют. В 92 % случаях насилие было совершено чёрными мужчинами, в 7 % латиноамериканцами, и меньше чем 1 % насилия в семье был совершён белыми. Но, «Сэйф Хорайзон» предпочёл изобразить злого белого мужчину и беспомощную белую женщину и спасающих её благородных чёрных.
Впервые эта статья была опубликована на сайте «Американское возрождение» в сентябре 2010 года.
2. Зона саботажа
Точка невозврата в юридической конторе
Джон Ингрэм
Не будет преувеличением сказать, что для многих белых общение с чёрными и латиноамериканцами даётся дозированно. Позитивный взгляд белых на «многообразие» сформирован эпизодическим общением с небелыми, зачастую в условиях белого большинства. Я тоже жил по такому же регламенту всего несколько лет назад. Я был консервативным «расовым дальтоником» и мне нравились Ньют Гингрич и Джек Кемп. Я считал, что для решения расовой проблемы нужен свободный рынок и «высшие ценности», хотя я уже начинал освобождаться от иллюзий.
Но, с тех пор всё изменилось. После юридического института я получил работу в отделе по гражданским делам в юридическом управлении самого большого района города с пригородами. Это управление занимается городскими судебными процессами. К примеру, если вас собьёт патрульная машина, и вы решили предъявить им иск, мы этот случай берём в производство. Новых юристов распределяли в разные места города, и я попал в район с наименьшим числом белых жителей — менее 29 %.
О предыдущих адвокатах ходили неясные слухи. Говорили, что они, отказались от этого назначения по соображениям «безопасности», но мне такое назначение казалось смелым приключением в неизведанном мире. Подобно британскому первопроходцу, я отправлюсь туда, куда другие боялись сунуться.
Что в этом может быть опасного?!!
Ответы на этот вопрос начинались с поездки в офис в метро. Как только утренний поезд отъезжал от центра города, я часто оказывался единственным белым в переполненном вагоне. Не раз я съёжившись сидел на скамье, а какой-нибудь негр по соседству вопил: «Я убью этого белого мудака!». Вероятно, подобные выпады адресовались мне, но иногда мне так не казалось. Не обращая на меня никакого внимания, чёрные, бормотали себе под нос что-то про убийство белого.
Однажды прямо в вагоне здоровенный темнокожий мужчина, на котором из одежды были подгузник и сандалии Nike, закурил косяк, обдав меня сладковатым кокаиновым дымком. Дымок был настолько едким и густым, что, видимо, не только я почувствовал опасность, исходившую от этого неуравновешенного типа. Взволновались даже чёрные. Кто-то крикнул: «Эй, люди, этот придурок курит крэк!».
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?