Личный прием. Живые истории - [7]
Стали думать. Ставлю себя на место его хозяина: человек у меня работает, получает зарплату, что-то там копошится в моем офисе, на моем компьютере. У меня в это время не самые лучшие дела, надо как-то поднимать фирму, кредиты выплачивать. Еле-еле на ноги встали, и тут на́ тебе, такой удар! Конечно, обидно.
С другой стороны, зарплату парень получал копеечную. К такому ценному сотруднику, который одним движением мог поднять компанию или запустить ее под откос, можно было и повнимательней отнестись. Кроме того, в суде доказано, что разработка программы не входила в его должностные обязанности. Он искренне считал продукт своим.
Все равно надо встречаться и разговаривать. А как разговаривать? Тот считает, что его обокрали, а этот видит, что ему жизнь сломали. Один разговаривает как хозяин и победитель, а другой, хоть и наемный работник, считает себя свободным человеком и знает, что он прав. При этом срок висит, приставы над душой стоят, а за спиной жена с маленьким ребенком.
17.06.2013
Женщина пришла. Хорошая, интеллигентная тетка. Две дочери у нее. Старшая успешная, а младшая – наркоманка. У этой наркоманки дочка восьми лет. Хорошая девочка, очень любит маму, а мама колется крокодилом, и ноги у нее уже как у слона и кисти раздуло (из опыта, это уже обратно не делается, и все движение только в одну сторону). Она живет с каким-то пересидком, тащит из дому, но ключ у нее забрать не могут, потому что дочка. Таскает свою дочку по притонам и вообще держит около себя. А квартира у них четырехкомнатная. Мать продала старую двушку, старшая дочь добавила денег, и мать добавила, и купили четырехкомнатную. Мать оформила всем по равной доле. А сожитель посоветовал дочери-наркоманке, чтобы она потребовала половину квартиры. Та потребовала. Причем очень жестко, а потом по-семейному добавила: «А если не отдадите, я вас закажу».
И вот сидит, а я вижу, что она переживает не за квартиру, а за то, что дочь закалывается и внучку от себя не отпускает и ею спекулирует.
01.07.2013
Дядька приехал, пожилой уже. Сыну двадцать семь лет, поздний ребенок, подсел на курительные смеси, всю кровь выпил. Крыша съехала, а психушка не берет. Говорят, он наркоман. А наркологи не берут, потому что псих. Мечется по квартире, ищет скрытые камеры, выдергивает из сети все приборы, и холодильник тоже, а тут как-то схватил монтировку и расхлестал всю отцовскую машину, но он же не виноват, что там чертики на лобовом стекле сидят и ему рожи корчат. И отец, когда уже от машины мало что оставалось, схватил другую монтировку и влупил ему в башку. Он так-то хотел по плечу попасть, чтоб рука отстегнулась, но разнервничался и попал прямехонько в лоб. Спрашиваю: сильно попал? Он говорит: не то слово! Монтировку чуть не погнул, в руку отдалось. Его, говорит, на месяц в больницу положили, так мы так с матерью зажили хорошо! Так я вот, думаю, может, раз в месяц бить ему монтировкой в лоб, отправлять в больницу да и жить по-человечески?
А я вдруг вижу, он на полном серьезе говорит!
05.07.2013
Пришли целой семьей. Мама, бабушка, папа и сын-подонок. Причем сын уже овощ натуральный, но такой самоуверенный овощ. А я наверху сидел, с ними Лена разговаривала. Она, как человек военный, четко поставила вопрос о диагнозах. Ей также по-военному доложили, что у подонка диагноз – шизофрения. И Лена честно сказала, что с шизофренией мы взять не можем. Подонок даже не отреагировал, он выше этого. Зато мама с бабушкой вздохнули с облегчением, подхватили его и повезли домой испивать свою горькую чашу до дна. А отец остался и сидит молчит. Я спустился, увидел его и говорю: «Что случилось?» Он мне начал рассказывать, губы скривились, отвернулся, попытался дальше говорить, не смог и зарыдал. Стоит здоровенный мужик, плачет, всхлипывает, как ребенок, и плечи трясутся…
Успокоил как мог, попросил рассказать, хотя зачем мне его рассказ, я сам могу за него рассказать. Он пытается бороться за сына, но против него мама и бабушка. Бабушка уверена, что это просто дурное влияние улицы, и подсовывает внуку деньги на карманные расходы, но делает это тайком от матери. А мать тайком от своей матери тоже дает сыну деньги и надеется, что тот поймет, кто ему роднее. Делают они это втайне от отца, который пытается сделать так, чтоб у сына не было денег на покупку наркотиков. А подонок настолько продуманный, они для него пластилиновые – что хочет, то и лепит из них. Когда он в очередной раз умирал, обкурившись, вызвали скорую, отец говорит врачам: «Он обкурился!» Мать с бабушкой: «Мальчик перегрелся на солнце».
Короче, доигрались, его увезли в токсикологию с передозировкой, оттуда уехал в психушку и получил красивый диагноз: шизофрения. Ему нравится. Сидит дома и курит. Как-то раз украл у отца деньги. Отец, не выдержав, надавал ему подзатыльников, он пожаловался маме с бабушкой, и те написали заявление в милицию. На кого? Да на отца, конечно, не на него же.
Ну, в общем, сказал я мужику, что сумеем помочь. Он побежал за ними, привел, они оказались ровно такими, как я представлял. И я полчаса, выключив телефоны и отгородившись от всего мира, ломал их представление о происходящем. Тяжелейший разговор. А потом позвал Игоря, и мы им четко разложили алгоритм, как его вытаскивать.
Нежность памяти — редкое свойство в наших палестинах (в не наших нечастое тоже). Поэт Ройзман транслирует нежность посредством написания прозы. Тяжеловато сохранить это полудетское чувство, прожив (и проживая) данное вышеупомянутому. Живое — живому… Для нежных и живых собраны в порядок буквы этой книги. Поэтом, меценатом, градоначальником Евгением Ройзманом. О людях, о досках, о былом и о том, чему следует случиться, если нежность памяти нас не оставит.
Проза Ройзмана лежит в русле русского неореализма, который был начат Варламом Шаламовым. Это тот случай, когда жизнь описывается без всяких украшательств и завитушек, а такой, какая она есть. Честной, правдивой. Даже если она придумана или додумана.Подкупают внешняя безыскусность и доверительность — так разговаривают’ с приятелем, собутыльником, попутчиком. И вот эта доверительность вызывает огромное доверие.Михаил Веллер.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.