— Деда решил дать людям попробовать свободы?
— Обожраться этой свободой до несварения желудка. А когда свобода полезет из глотки обратно, наступит время вернуться тебе — единственной и законной наследнице.
— Но деда мог сразу посадить меня на престол, а тебя назначить регентом.
— Бесполезно, мы бы и года не удержались. Ты уверена, что от твоего имени враги будут приходить в ужас так же, как от имени Ермия Неистового. А враги найдутся — соседи начнут испытывать на прочность новую владычицу, аристократия решит, что маленькой девочке не место у власти, и закончится всё тем же, но большей кровью.
— Я не согласна.
— Я тоже.
— Но ты мог бы…
— Я так и собирался сделать. Но император посчитал, что моё вмешательство вообще всё уничтожит, поэтому и приказал отправиться в другой мир.
— Деда мудрый, — вздохнула Илия. — Ведь если бы не я, ты бы никуда не пошёл?
Отвечать не буду, всё и так ясно.
— А вот вы где, — новоиспечённый барон Мозес Свальбард стукнул кулаком по обтянутой кольчугой груди. — Приказание выполнил, висельники доставлены. Что дальше?
— А вот, — я указал на открытые сундуки. — Распределишь между гвардейцами в равных долях. Ну что смотришь удивлённо? Да, я не знаю точно куда нас выбросит портал и не обещаю, что все попадут в одно место. А так хоть какие-то средства на первое время будут.
— На первое время? — хмыкнул Мозес. — Тут с продажи любого камня можно безбедно жить до конца своих дней.
— Это если повезёт, — согласился я. — Но вдруг нас забросит к дикарям, не знающим ценности самоцветов? Или там этих камней, как гальки на морском берегу?
— Тогда какая разница, один камешек, или пятьдесят штук?
— Разницы нет, но оставлять герцогу Блумфонтейну как-то не хочется. Так что золото с серебром тоже заберём.
— Понял, — кивнул Мозес. — Мы тут быстро…
Илия держится хорошо для своего возраста, хотя побледнела до прозелени и балансирует на грани обморока. Даже некоторые из гвардейцев чувствуют себя хуже, впечатлённые ритуалом. Ну да, смертную магию немногим дано увидеть собственными глазами — тьма не любит свидетелей. Не буду вдаваться в подробности, но хлещущая из перерезанных глоток кровь смутит кого угодно.
Следующая жертва… Работорговец и пират, на его совести не меньше сотни смертей.
Следующая жертва… Смотритель детских приютов, продававший подопечных в бордели.
Следующая жертва… Судебный маг, сколотивший состояние на поставке лжесвидетелей.
Следующая жертва… Похожая на фею из детских сказок миловидная девушка. За феей числится восемь убийств, соучастие в двадцати с лишним разбойных нападениях и три доказанных случая работорговли.
Хорошая плата тёмным богам за помощь в открытии портала. И такие тут все — невинные овечки в подвалы Тайного Кабинета не попадают, что бы там ни говорили недоброжелатели.
Вздрогнул весь замок, возвещая о падении защиты. Всё, Великий Император Ермий Неистовый умер. Вечная ему память.
— Поднять щиты! — скомандовал барон Свальбард, когда по стенам поползли трещины, а с потолка посыпались мелкие камни. — Плотнее!
Скутумы гвардейцев образовали над нашими головами купол, по которому тут же застучал каменный дождь. Времени практически не осталось.
— Последнего сюда! — крикнул я. — Кол готов?
Старший сын герцога Блумфонтейна смотрит со страхом и ненавистью одновременно. Год назад он отравил отца и мать Илии, отомстив за сделанный когда-то не в его пользу выбор. Тут и орден Светлой Надежды приложил руку к уничтожению наследника императорского престола, но до святош пока не добраться. Мстительный сучонок ответит и за них тоже — сядет на кол, и пока живёт, портал будет держаться.
— Поднимайте!
От такого зрелища Илия всё же потеряла сознание. Так даже лучше.
— Крепите кол!
Животный крик младшего Блумфонтейна отразился от растрескивающихся стен, обрёл материальность, и в центре зала появилась яркая зелёная точка. Она быстро разрасталась, превратившись в мерцающий овал пяти шагов в поперечнике. Получилось? Да!
Как и договаривались, Мозес начал эвакуацию с пострадавших от воздействия магической защиты молодых гвардейцев. Нет, не из человеколюбия… просто их не так жалко, если что-то пойдёт не так и портал схлопнется в первые же мгновения. Со сложными конструктами такое случается.
Уходят тройками — двое подхватывают вяло перебирающего ногами третьего, и ныряют в мерцающий овал. Один удар сердца — три человека. Сто ударов — половина полка. Портал пока стабилен.
— Граф, теперь ты и повелительница, — когда в зале осталось не больше двух десятков гвардейцев, Мозес вежливо, но настойчиво подтолкнул меня в спину. — Пора.
Дать бы сотнику в ухо, но руки заняты так и не пришедшей в себя Илией:
— Мы после всех, Мозес. Право и привилегия повелительницы, не так ли? Или ты собрался заграбастать себе славу последнего защитника замка? Спасибо, друг, не ожидал.
Новоиспечённый барон ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но на его скутум свалился здоровенный кусок лепнины, разлетевшийся по сторонам мелкими осколками. Так что вместо слов получилось хриплое ругательство, отчётливо слышимое из-за оборвавшихся завываний младшего Блумфонтейна.
Я резко обернулся и замер — последняя жертва тёмным богам обмякла на колу, свесив на плечо разбитую голову. Нити жизненных энергий стремительно бледнеют и едва видны — сейчас эта сволочь подохнет, и тогда… Ну почему я не догадался прикрыть и его?
